Похоже, я собиралась выяснить… Только…
Меня стошнило потоком пенистой воды. Думаю, это все, что было во мне. Внезапно я почувствовала себя… Неправильно. Совсем неправильно. Но это не имело значения. Я уже была почти у Владыки. Мы были на большой площади, вокруг которой, как надгробия, высились здания министерств. Площадь была разрушена взрывом, и сквозь трещины в тротуарной плитке пробивался отвратительный зеленый свет. Каждое здание… Каждое существо, пони и все остальные… Все они в унисон гудели одну и ту же ноту.
Мне хотелось петь. Хотелось кричать. Я хотела сделать что-то… хоть что-то, чтобы прервать этот монотонный гудеж. Но я не могла… В груди жгло, пока я медленно продвигалась сквозь толпу. Здесь было что-то вроде трона. Хорошо. Это сильно облегчило бы выстрел во Владыку. Там были кобылы, все беременные. Я заметила Скотч слева от трона, а справа — молодую зебру. А посередине…
— Привет, Блекджек, — поприветствовал меня П-21, толпа отступила под его взглядом, полным нескрываемой злобы. С моим ПипБаком на одной ноге и Причудой в другой, он сверкнул на меня глазами и холодно произнес, одновременно заряжая серебряную пулю в ствол и закрывая его. — Добро пожаловать в будущее.
Я не могла стрелять. Из всех пони он имел наибольшее право стрелять в меня. Я просто сидела, моя грудь горела огнем, пронзенная его ненавистью.
— Прощай.
Он поднял пистолет, и все засияло белым. Крик продолжался… и продолжался… и мой мир стал черным.
* * *
— Она жива? — взвизгнула Скотч.
Нет. Я не была жива. Это была не жизнь. Это был еще один кошмар. Мои легкие пульсировали, словно были на открытом огне, содрогнулись, вдохнув влажный воздух, и я закашлялась. Мой желудок сжался, пытаясь опустошить себя еще раз, но мне было уже нечем рвать. Я почувствовала поддерживающие меня копыта, когда я дернулась, закашлялась и глотнула воздух еще раз.
Жизнь не должна быть такой черной.
— О Богини, ее глаза, — сказала какая-то кобыла. Думаю, Масленка.
— Дайте ей Гидру. Дайте ее ей сию секунду, — потребовала Глори. Я вспомнила, как она разошлась неделю назад насчет того, насколько вредна Гидра. Как она вредна для меня. Но сейчас что-то было по-другому. Что-то изменилось. Последний выстрел из Причуды, я чувствовала, задел… задел что-то важное. Что-то неотъемлемое было повреждено. И пока Гидра унимала жгучую боль в моем лице, я терпела темноту. Глори начала рыдать.
— Дайте ей еще одну. Пожалуйста… — Я почувствовала ее крыло на своей мокрой щеке.
— Это… ничего не изменит… — слабо возразила Масленка. Из-за слабого свиста водного талисмана и качки я предположила, что мы были на «Морском Коньке».
— Дайте ей еще одну Богинями проклятую Гидру! — заорала на нее Глори. Она упала на меня, плача и крепко держа копытами, в то время как я хватала ртом воздух. Я приподняла копыто… нет… это не ощущалось как копыто. Я не знала, что это был за отросток, но все в нем двигалось неправильно. Другие голоса принялись беспокойно обсуждать, как мое состояние поменялось с «мертва» на «не мертва».
Лакуна показала мне. Я словно смотрела в зеркало. Видела, во что превратилась. В вещь. Нечто, что раньше было пони. И когда я лежала там, окруженная панической болтовней, я услышала тихий шепот Лакуны у себя в голове:
— Мне очень жаль.
«Да», подумала я в ответ.
Потом прокашлялась.
— Хватит… не надо… пожалуйста… не надо больше.
Глори сдавила меня еще сильнее, дрожа, и горячая жидкость стекала по моим щекам.
— Блекджек…
— Что случилось с «Селестией»? С Рейнджерами?
— Да кого волнует, что с ними случилось? — прорычал П-21. — Они или мертвы, или скоро будут! Каждый из них!
Я вздрогнула от гнева в его голосе, дрожащем и в то же время жестком.
— Меня это волнует, П-21, — сказала я так ровно, как могла.
— Корабль взорвался и перевернулся, — тихо произнесла Лакуна. — Капри и Пайсиз все обыскали в поисках тебя. Рейнджеры были вынуждены отступить на «Эпплджек». Потрошители, наконец, прорвали оборону базы, уничтожая всё на своем пути. Не знаю, выжил ли кто еще.
Мне показалось, или я действительно услышала беспокойство в её мягком телепатическом голосе?
— А где Рампейдж? — спросила я, навострив уши.
П-21 чуть сбавил голос:
— Она приковала себя к передней части лодки. Сказала, чтобы ей не позволяли приблизиться к тебе больше чем на двадцать футов.
О да, я представляла, как маньячка внутри нее жаждет прекратить мою боль.
— Капри и Пайсиз в порядке? — Я снова сильно закашлялась. В моих легких все еще плескалась вода. Ух… ненавижу тонуть. Я замолчала, заглушила кашель и стала бороться за каждый вдох.
— П-21 вызволил нас, пока ты ловила пули, — донесся откуда-то голос Капри. — Мы просто сделали то, что должен делать любой морской пони…
— Шу би ду… — тихо сказала Пайсиз.
— Прежде всего, как они вас поймали? — спросила Скотч.
— Мы были у дна, искали какую-то навигационную штуковину для Ориона. Но потом наткнулись на Рейнджеров, они вытаскивали боеприпасы с «Луны». У них было оружие, с копьями на веревках, и меня загарпунили.
— А меня поймали, когда я попыталась ее спасти, — буркнула Пайсиз.
— Они сказали, что мы шпионы Потрошителей, и этот ублюдок Стил Рейн назвал нас врагами Рейнджеров. Они собирались накрыть Коллегиум следующим. Сказали, что используют зажигательные снаряды.
Что?! Пони что, изобрели мегазаклинания, зажигательные бомбы и распихали их повсюду, где только могли? Что должно было стать следующим, зажигательная артиллерия? Зажигательные танки? Личный зажигательный пистолет? Зажигательная броня? Зажигательные тортики и закуски?
— Ты… ты спасла нас всех. Профессора… мою семью… всех, — сказала Капри, плескаясь.
— Спасибо, — шмыгнула носом Пайсиз.
Я лежала на копытах Глори.
— Считайте это отплатой за Джемини и Тауруса.
От волн донесся не то всхлип, не то всплеск.
Тарбутс прочистил горло.
— Стил Рейн должен был планировать подобный переворот не один месяц. Он не мог использовать пушки при Старейшине, находящейся у власти. Ты просто сделала так, что все это выплыло наружу раньше. Я уверен, с Рейнджерами в Хуффингтоне покончено. У них нет базы, куда они могли бы отступить, и, вероятно, они вернутся в Троттингем или Мейнхетен.
Я вздохнула от подобной глупости и пустой траты ресурсов. Я уже видела, чего могут добиться Рейнджеры если постараются. Крохотная группка способна спасти десятки жизней, если им это понадобиться. И некоторые из них именно так и поступали. Я была рада, что повстречала Паладина Стронгхуфа, Фрут Сэлэд и Крампетс. В них я видела благородство и порядочность, преобладающие над бесстрастностью и жестокостью. Я хотела завершить войну, и, похоже, мне это удалось.
Ура…
— Что насчет Потрошителей? — прохрипела я. Мне представилось, как П-21 скрипит зубами от одного их упоминания.
— Я не знаю. Некоторые из них вели обстрел базы. Но после выстрелов кажется… Кажется, они отступают. Я не знаю — пробормотал Маслёнка. Наступило долгое молчание. Зловещее молчание.
— Не знаю. Некоторые обстреливали базу. Хотя, после выстрела орудия, думаю… что они отступили. Точно сказать не могу, — произнесла Масленка. Затем повисла долгая тишина. Жуткая тишина.
Наконец Скотч спросила:
— Что мы будем делать сейчас?
Глори слегка вздохнула.
— Я тебе скажу что. Доставим Блекджек Сангвину, отдадим этот долбанный ПипБак, чтобы он исцелил её! Вот что мы будем делать!
Я было хотела возразить, но вода в моих легких заставила меня зайтись в кашле. Я пыталась сказать ей не делать этого.
— Нет… — единственное, что смогла я выдавить. Я видела, во что это могло вылиться. Возможно, это был кошмар. Или что-то другое. Я не могла позволить ей.
— Да, Блекджек! Мы сделаем тебя лучше! Излечим тебя! И не смей спорить на эту тему! — настаивала Глори, пока я заходилась кашлем. Он становился все сильнее и сильнее.
— Расслабься, Блекджек. Это самое верное, что мы можем сделать!