Фото с луны.
Всё моё тело онемело, когда я увидела фотографию нашей планеты, парящей над лунным горизонтом из слабо светящихся серых камней и пыли. Сияние солнца превращало планету надо мной в силуэт, но я могла разглядеть крошечные искры городов, темную синеву того, что как я могла лишь предполагать, было морями. Зелень полей и лесов. Она выглядела такой маленькой и хрупкой, окруженной всей этой темнотой. Хотя и здесь был свет. Искры света, прекраснее, чем вся непроглядная тьма вокруг. Звезды, казалось, приветствовали, манили, дразнили… может, даже слегка флиртовали.
Мы были на Луне. Не в какой-то там сказке о аликорне, сославшей свою сестру на Луну, но на самом деле добрались туда. Мы сделали это, поняла я, как только взглянула на следующую картину, изображавшую ракету, стоявшую посреди пустой лунной равнины. Она навевала чувство одиночества, острое, но прекрасное. «Как принцесса Луна», поймала я себя на мысли.
Здесь была лишь одна фотография синей единорожки на луне, и я долго рассматривала странный шарообразный шлем и серебристый, украшенный драгоценными камнями скафандр на ней. Она висела над поверхностью луны вверх ногами, словно кто-то остановил время в тот момент, когда единорожка исполняла сальто. Мне стало интересно, что именно позволяло ей парить подобно пегасу: костюм, или же особое лунное притяжение.
На следующей были запечатлены белые, непрозрачные кристаллы, торчащие из скалы и излучающие странный свет. Они выглядели похожими на тот талисман, что нашла Глори, только эти не содержали в себе никаких магических символов. Может быть именно из-за этих кристаллов луна и светится своим мягким светом?
Я сняла коробку со стеллажа, поставила на пол перед собой и заглянула внутрь. За фотографиями лежали старые газеты. «Возвращение с луны!», кричала первая страница с изображением вернувшейся с луны ракеты, в окружении десятков ликующих пони. Заголовок на следующей газете гласил: «Наше будущее на луне!», но его вытеснил отчет о ужасной битве с зебрами к югу от Хуффингтона. Следующая газета, датированная следующим месяцем, писала: «Скандал ударил по лунной программе!»
И далее «Астропони Мэриголд — лунная мама. Что за тайны она привезла с собой в кабине?»
Последняя: «Космическая программа временно приостановлена до окончания расследования.». Я вновь взглянула на изображение кобылки, которая стояла на поверхности луны и улыбалась во весь рот, а затем на фотографию с кажущейся крошечной кобылкой, в окружении десятков мрачных пони. Короткая статья гласила: «Министерство Магических Наук сохраняет министерскую стипендию космического исследователя Мэриголд». Рядом с ней была небольшая цитата: «Ни одна кобыла прежде не жертвовала столь многим, ради того, чтобы шагнуть дальше, чем большинство пони могли себе представить — Твайлайт Спаркл».
Последней, возможно, самой душераздирающей из всех, была маленькая фотография. Она не была сделана на луне и не была с первой полосы «Вестника Хуффингтона». На ней была запечатлена усталая и грустная Мэриголд, копающаяся в своем саду, рядом со старым коричневым жеребцом, который смотрел на кобылку печальными глазами и протягивал ей несколько ярких цветов, таких же, какие я видела снаружи. Рядом с ней стояла корзинка, с крошечным фиолетовым жеребенком-единорогом внутри и маленькой звездочкой, привязанной к ножке.
Под фотографией лежала помятая записка. «Спасибо за цветы из твоего сада, Хосс. Уверена, они понравятся Таро… если она перестанет их есть!»
Больше ничего не было. Мне стало интересно, что же случилось с ней. Погибла ли она во время бомбардировки? Я спрашивала себя, а была ли вообще у этой фотографии печальная предыстория.
* * *
Спустившись вниз, я посмотрела на обугленный корпус ПипБака и вздохнула. Ненавижу ждать. Видеть Рампейдж мне не хотелось. Глори сама избегала меня из-за своей травмы. А П-21 собирался поторговаться с Чарити и что-нибудь ей продать. Было бы неплохо навестить Секаши, но, если честно, мои неудачные романтические порывы и мысли о несчастной кобыле, чью жизнь разрушил полёт на Луну, полностью опустошили меня.
Что же касается отношений со Священником… Ну, мои шансы не могут упасть ниже, чем сейчас, даже если я решу его застрелить.
Возможно это была плохая идея, но я решила заглянуть в шары памяти Вэнити. На четвертом было пятно крови. Сейчас мне вовсе не хотелось видеть его смерть. Их мне хватит до конца жизни. Роза, Ванити, почему все должны умирать? Они хотят умереть? Разве нет пони, которым хотелось бы жить? Которые любят жизнь? Которым хочется чего-то нового?
Ну, вообще-то был ещё П-21. Очень жаль, что я убила его возлюбленного.
Мне нужно выпить. Почему под копытом нет бутылки Дикого Пегаса, когда это действительно необходимо?
Я взяла один из шаров, но тут же осеклась и побежала проверять, заперта ли дверь. Немного подумав, я придвинула огромный диван и подперла её. Блекджек вне зоны действия сети!
Я левитировала шар поближе к своему рогу, закрыла глаза и попыталась погрузится в него… но это было нелегко. Не так, как если бы шар был запечатан, скорее мой рог боялся активировать его. Предположим, что это нормально. Мне пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем я почувствовала, как связь с шаром начинает потихоньку усиливаться. А затем мир вихрем унёсся прочь.
<=======ooO Ooo=======>
О-о-о! Вечеринка. Обалденная пятизвёздная «лишь-бы-Смотрительница-не-пронюхала» вечеринка! Мелькали огни, гремела музыка, и ноги сами несли меня танцевать! Не то, чтобы я точно знала как это делается, но если мой хозяин позволит, я обязательно это выясню! Баннер, украшенный воздушными шариками и ленточками, гласил, что это «Торжественный приём в честь открытия Центра Министерства Морали!». Так вот чем это самое Министерство Морали было на самом деле!
И в центре всего этого веселья, как в прямом, так и в переносном смысле, находилась кобыла средних лет с воздушной розовой гривой, чуть тронутой первой сединой.
— Все сюда, пони! Я знаю, что заставит вас как следует встряхнуть копытами! — воскликнула Пинки Пай, немедленно пустившись в пляс прямо перед жеребцами и кобылами, которые были вдвое моложе розовой кобылки. Её заразительное веселье моментально распространилось, подобно лихорадке.
Я оказалась внутри Вэнити; хорошо хоть мой хозяин был единорогом, а не простым жеребцом. По бокам от меня вышагивали Стоунвинг и Джетстрим. Твист, Биг Макинтош и жёлтый земной пони, который выглядел вызывающе интеллигентно, замыкали шествие. Здоровяк Дуф, похоже, о чём-то горячо спорил с пони на входе. Молодая кобылка усмехнулась, поправляя очки.
— Это было подло, Макинтош.
Остальные члены команды тоже весело рассмеялись.
— Я лишь выразил сомнение, что он есть в списке, — ответил Биг Макинтош с вялой улыбкой. — Не хотел, чтобы этот жеребец продолжал досаждать кобылкам, которым он не интересен. — От этих слов улыбка Твист наполнилась искренней благодарностью. Взгляд Макинтоша чуть потемнел. — Если этот парень не знает, как вести себя с леди, вряд ли он достоин их компании.
— Эй, слышала это, Джетстрим? Мы теперь леди, — ехидно рассмеялась Твист.
— Это мы-то? Ну разве что Псалм, — ответила голубая пегаска с кривой ухмылкой. — Поверить не могу, что она отказалась от шанса посетить вечеринку Министерства Морали ради молитвы.
— Это ещё что. У Эпплснэка вообще нет времени на вечеринки. Интересно, этому пони шило в задницу вставили ещё до армии, или ему его выдали при зачислении? — спросила Твист, трясясь от смеха. Ага, раз все остальные, за исключением Псалм, были здесь, значит это было имя того парнишки в бронежилете, то самое, что соскоблили со шкафчика в раздевалке Мирамэйр. Твист вытащила мятный леденец на палочке и тут же сунула в рот.