Необходимость создания горнодобывающих производств и стремление к технологиям полностью изменили их кочевой образ жизни. Зебринские земли были полностью освоены и использовались теперь для извлечения природных ресурсов, а зебры начали развивать собственные технологии, основанные на алхимии и магии земных пони, которые позволяли расширить и дополнить возможности традиционных инструментов и талисманов. Цезарь, ранее занимавший позицию всего лишь своего рода опытного дипломата, отвечавшего за урегулирование крупных межплеменных споров, воспользовавшись изменениями, которые повлёк за собой осёдлый образ жизни, сосредоточил в своих копытах всю полноту власти и объявил курс на построение нового светлого будущего, хотя не всё было так просто. Зебры, достигнув такого же технологического роста, как и Эквестрия, попутно столкнулись с неведомыми ранее социальными потрясениями. Городская жизнь перестала быть чем-то непонятным из старинных легенд, что практиковалось лишь несколькими небольшими племенами, да и то лишь в периоды засухи; теперь она стала нормой. Железные дороги протянулись по всей земле, сокращая путешествия, которые раньше могли занимать недели тяжелейших переходов, до нескольких дней в уютном вагоне. Крепнущая с каждым днём объединённая армия зебр, вооруженная новейшим оружием и магией, перестала лишь сдерживать агрессивных животных и начала на них охотиться. Новые идеи пронзали культуру зебр подобно молниям, и среди них была одна, что начала бурлить в их умах, приближаясь к опасной черте.
Большинство зебр никогда не задумывались над тем, как устроен мир за пределами их племенных угодий. Они были слишком заняты выживанием, чтобы их сильно заботило то, что творилось в далёких землях. Хотя, те, кто всё же размышлял о подобных вещах, затаили тихую обиду на Эквестрию. Страну, которую избрали своей обителью живые богини, и где даже монстры были ручными, а сезоны подстраивались под нужды и удобства пони. Тем не менее, это недовольство не имело особого значения; Эквестрии не не было дела до зебр, те в свою очередь ничего не могли поделать с пони.
Первый тревожный звонок прозвенел, когда вернулась Найтмер Мун и задержала рассвет. Негодование зебр росло всё сильнее, хотя оно по-прежнему не могло вылиться во что-то осязаемое. Затем, спустя многие годы, были подписаны торговые соглашения, и хотя они оказались очень выгодными для зебр, Эквестрия выигрывала от них гораздо больше. По этим договорам зебры должны были поставлять угля в десять раз больше того количества драгоценных камней, что пони присылали в ответ. А камни тогда нужны были зебрам как никогда. Возможно, растущая промышленность и привела к сокращению областей применения старых талисманов, но с куда большей скоростью она создавала новые отрасли, требовавшие использования драгоценных камней.
Учитывая всё это, а также многое другое, скрытое от глаз, достаточно было одного небольшого толчка, чтобы катализировать процессы, которые в конечном счёте привели к уничтожению всего мира. Таким толчком стал кризис с заложниками, и именно с того момента катастрофа стала неминуемой.
Цезарь объявил эмбарго на поставки угля, пока не будут заключены новые, более справедливые торговые соглашения. В ответ Эквестрия прекратила поставки драгоценных камней. Энергетика, транспорт и промышленность пони испытали серьёзный кризис и упадок. Зебринская индустрия также запнулась, когда иссякли запасы камней. Ввиду нехватки необходимых ресурсов, пришлось свернуть даже кампанию по истреблению опасных монстров в диких землях зебр. Всё это лишь ещё больше увеличило зависимость зебр от угольных технологий и привело к росту внутреннего спроса на уголь со снижением потребности в иностранных драгоценных камнях.
Мирная дипломатия провалились, и Эквестрия, доведённая до отчаяния от того, что её жители теряли инфраструктуру, на которую привыкли полагаться, начала обеспечивать угольные поставки при помощи силы.
Было любопытно… даже почти забавно… слушать рассказы о первых боях. Обе стороны уделяли повышенное внимание минимизации потерь. Обмен пленными происходил сразу после стычки. Медицинская помощь оказывалась и своим, и чужим. В то же время Селестия постоянно стремилась к установлению хотя бы временного перемирия, но война продолжалась, и бои становились всё ожесточённее. Развитие оружейных технологий, новые боевые заклинания и смертоносные талисманы вели лишь к эскалации конфликта. Хоть и казалось, что пони с зебрами, вовлечённые в конфликт, были согласны прекратить эту кровавую бойню, никто из них не мог допустить, чтобы последний выстрел остался за вражеской стороной. Беженцы с обеих сторон становились распространённым явлением, и отношение к ним с каждым днём становилось всё хуже.
А потом случилась резня в Литлхорне.
Всё, что я знала о происшествии, я почерпнула из небольшой сноски в своём учебнике истории: нападение на школу привело к отречению Селестии от власти и воцарению на троне принцессы Луны. Но мне не было известно, что школа эта была под патронажем именно Луны. И тем более я представить не могла, что при нападении использовался новый смертоносный отравляющий талисман. Цезарь отрицал, что эта школа была в числе военных целей, и заявлял, что оружие было утрачено и никогда не должно было применяться. Но бойня всё изменила. С этого момента никто больше не задумывался о мире. Единственной целью стала победа любой ценой.
Разумеется, вскоре последовало падение Хуффингтона, а следом за этим его восстановление. Словно пони, объединённые единой целью, вдруг решили выяснить, где находится предел их возможностей. И никто не осознавал, что новый горизонт, к которому они устремились, был краем обрыва над пропастью.
— Но кто-то ведь понял, — пробормотала я, — кто-то знал.
Я вспомнила музей и Кейков. Кто-то знал день и час и предпринял определённые шаги… но я не могла представить, ради какой цели.
* * *
— Ты наградила меня своей чёртовой простудой, — проворчал П-21, шмыгая забитым носом, когда пришёл навестить меня.
— Наградила? Щас. Ты просто украл её! — возразила я, лёжа в кровати.
— Ну так забирай обратно! — буркнул он и громко чихнул. — Фу-у… — При виде липких соплей на копытах его лицо перекосило от отвращения. — Э-эх… ненавижу болеть.
— Определённо, пони из стойла куда легче других цепляют эту заразу. Нам ещё повезло, что мы в Капелле, где не так много полей ХМА. Будь мы во Флэнке, потребовалось бы несколько дней, чтобы справиться с этой простудой. — Я опрокинула в себя содержимое одного из пузырьков Секаши. — Тебе надо попробовать это. Я, похоже, отхаркнула уже все цвета радуги, зато мне стало намного лучше.
— Я пас. Это зебринское варево на вкус как кобылий зад, — сказал он, сморщившись от отвращения.
Я закатила глаза.
— Я тебя умоляю. И каков, по-твоему, на вкус зад у кобылы?
Он пристально посмотрел на меня.
— Во многом это зависит от того, насколько она соблюдает правила личной гигиены…
Меня аж передёрнуло, а П-21 взял пузырёк и сделал вид, что читает этикетку.