— Падшая Глори, — тихо ответила пегаска, а затем нахмурилась и повернулась ко мне. — Это Блекджек… сказала вам?
— Нет. Просто у меня дар чувствовать определённые вещи, — сказала Рыбка и вернулась к своей сети. — Вот как твоё имя… Падшая. Как же низко ты пала, хотела бы я знать? Научилась ли ты ненавидеть? Познала ли ты злость? Открылось ли тебе, что есть жажда мести? Если нет, то как ты сможешь научиться прощать, Падшая Глори?
— Как… что ты рассказала ей, Блекджек? — спросила Глори, поражённая этими словами.
— Ничего. Я едва с ней знакома, — ответила я, защищаясь.
П-21 посмотрел на пожилую пони, штопающую сеть, затем перевёл взгляд на меня. Я вопросительно изогнула бровь.
— Что? — удивился он. — Нет уж, спасибо, мне вовсе ни к чему этот немного жутковатый мистический бред о моей судьбе или предназначении. — П-21 попятился от Рыбки. — Избавьте меня от этого!
— Ох, не беспокойся, юноша. Твоя судьба уже настигла тебя. Вопрос лишь в том, во что это выльется в итоге, — сказала пожилая кобыла, неопределённо взмахнув копытом. По какой-то причине, эти слова, похоже, обеспокоили П-21 куда сильнее, чем какие-нибудь загадочные предсказания.
Через всю площадь раздался зычный голос Перч.
— Эй, Ма! Завязывай с предсказаниями и заделай уже последнюю сеть!
Слепая кобыла усмехнулась, а я недоверчиво посмотрела на неё. «Для местных жителей это всё в порядке вещей?»
— Что ж, веселье весельем, но мне лучше вернуться к моей работе, — сказала Рыбка. — Не придавайте большого значения словам старой слепой кобылы.
Уже уходя, я оглянулась назад и увидела, что она продолжает улыбаться своей едва заметной старческой улыбкой.
* * *
— Блекджек, ты уверена в этом? — спросил П-21, когда мы забрались вглубь развалин.
— Это же один из моих планов. Естественно, я в нём не уверена. Но Перч сказала, что если мы уладим дело с Песчаными Псами, это снова откроет доступ к туннелям. А ты знаешь, что я всегда найду время, чтобы разобраться с рейдерами или бандитами. У нас есть как минимум три часа, пока Траш конопатит судно, так почему бы не потратить их на благое дело?
— Интересно, а посчитает ли его благим противная сторона? — донёсся сзади голос Лакуны. Она избавилась от своего чёрного кружевного платья и вуали, едва только город скрылся из вида.
— Ох, только не начинай грузить её моральным релятивизмом, — застонал П-21. — Она же зависнет на целый день!
«Моральным чегозмом?»
— Слушай, всё очень просто. Мы — хорошие, они — плохие. Мне вполне достаточно знать только это.
— Ну да. Пока один из них не начнёт рыдать, — пробормотал синий жеребец. — Ну, почему четверо умных пони пляшут под дудку этой идиотки?
— Ну так не будь таким умным. — Я показала ему язык и повернулась к Рампейдж. Та всё ещё была размером не больше жеребёнка, но я бы не рискнула ввязываться в драку с ней, пока у неё в зубах этот нож-пила. — Эй, Рампейдж, ты умнее меня?
Подбросив своё оружие вверх, полосатая пони ловко поймала его на голову и, балансируя нож на макушке меж ушами, произнесла несколько слов по-зебрински. Затем, ухмыльнувшись, тряхнула своими рыжими кудрями и снова схватила оружие в зубы.
— Сочту это за «да», — сказала я, закатывая глаза.
План был прост. Я высматриваю на своём Л.У.М.-е красные метки. Глори разведывает, где они скрываются. Затем мы дружно обращаем врагов в пыль и спасаем положение. Навигатор моего ПипБака уже указывал направление на станцию Риверсайд, хотя я по-прежнему не имела понятия, как он это делает. Остаётся надеяться, что к тому времени, как мы очистим туннели от Песчаных псов, «Морской конёк» будет готов продолжить свой путь вниз по течению.
Не заблудиться бы в этих развалинах. Ничего похожего на них мне ещё встречать не доводилось; заболоченные останки Флэнкфурта не шли ни в какое сравнение с этими потрескавшимися, полуразрушенными десяти- и двадцатиэтажными зданиями, нависавшими над нами. Большинство из них несли на себе явные следы поражения огненным штормом, а улицы под ними были усеяны каменными обломками, сплющенными и скрученными повозками и, само собой, костями. Тем не менее, за прошедшие столетия эти развалины были вычищены подчистую, превратившись в пустые, подточенные дождями остовы. Идеальные убежища для охотников на пони.
И, раз уж речь зашла о них, прямо по курсу появилось несколько красных меток…
Я жестом указала на них Глори, и пегаска поднялась в воздух, перелетая от одного разбитого окна к другому; её серая шкурка и бледно-голубая броня идеально сливались и с окружающим камнями, и с небом. Отыскав, наконец, противника, она вернулась.
— Около десятка пони, часть в заброшенном магазине прямо за углом, остальные в кофейне через дорогу. На третьем этаже засел снайпер. Не могу сказать, бандиты они или рейдеры, но абсолютно все при оружии.
— Красный цвет — опасный, — пробормотала я, глядя на экран ПипБака. В голове отчётливо зазвучал шелест тасуемых карт, но в этот раз я не собиралась слушать бледного ублюдка. Раз они вооружены и настроены враждебно, это нельзя будет назвать казнью. Они — проблема, и с ней необходимо разобраться.
— Итак, я иду впереди. Глори прикрывает нас сверху и разбирается со снайпером. Рампейдж ввязывается в ближний бой. П-21, смотри в оба и будь готов жахнуть из Аргумента, если они соберутся в кучу. А ты… — Я посмотрела на Лакуну и внезапно растерялась. — Что собираешься делать ты?
— Я буду прикрывать тебя, — ответила она с лёгкой улыбкой.
«Ну да, теперь мне стало намного понятнее и спокойнее».
— Договорились. Только не подстрели меня, пожалуйста, — полушутя предупредила я её. Но едва только сделала шаг в сторону противника, как услышала за спиной тактичное покашливание П-21. — Что? — спросила я, глядя на ехидную усмешку на его лице. П-21 молча протянул копыто и снял с моих седельных сумок шлем. — А! Ну да. Выстрел в голову… позитивно мыслишь. — Слегка покраснев, я левитировала шлем и водрузила его на голову. «Вот так! Ну теперь-то мы готовы?»
Мы были готовы.
Я осторожно двинулась вниз по улице с винтовкой Тауруса на изготовку. Рядом плавно, словно кошка, кралась Рампейдж, невероятно тихая без своей лязгающей металлической брони. Вверху, подобная безмолвному ангелу-хранителю, парила Глори, а сразу позади меня вышагивала Лакуна. П-21 куда-то исчез. Возможно, он закладывал мины. Или снаряжал гранаты. Но он точно был где-то поблизости.
Сквозь оптический прицел я разглядела кобылу, которая, выйдя из кофейни, направилась в сторону продуктового магазина на углу. На ней была шипованная броня, в зубах обрез, а на шее болталось ожерелье из полдюжины отрезанных копыт. Но, самое главное, я увидела, как на её покрытом шрамами лице возник звериный оскал, а глаза, подёрнутые желтизной, расширились от радости, когда она посмотрела в мою сторону.
Затем я вышибла ей мозги прицельным выстрелом в левый глаз.
И понеслось. Одновременно на улицу выскочили ещё три пони, но у этих хватило ума спрятаться за грудой щебня. Одна из них открыла по мне беспорядочный огонь из пистолета-пулемёта, десятимиллиметровой зебринской модели, насколько я могла судить. И где только рейдеры смогли достать столько боеприпасов, чтобы расстреливать их очередями? Ничто не помешало мне взять на прицел кобылу с ПП и снести ей башку, так как с пистолетными выстрелами, хоть те и были чуть более точными, моя броня справлялась на раз.
Где-то над головой раздался ружейный выстрел, и со звонким щелчком от моего шлема отрикошетила пуля. Где бы ни был сейчас П-21, почти наверняка он самодовольно ухмылялся. Ладно, довольно глупого героизма. Поскольку я привлекла всё их внимание к своей персоне, мне срочно пришлось искать укрытие под перевёрнутой повозкой, одновременно пытаясь справится с болезненной пульсацией в голове. Как ни хороша была винтовка Тауруса, она была недостаточно скорострельна для ближнего боя. Хорошо, что у меня есть мой дробовик!
Откуда-то со стороны спикировала Глори, обстреливая гнездо снайпера из своих лучевых пистолетов. Оттуда раздался ещё один оглушительный выстрел, но пегаска, заложив пируэт, ловко увернулась от пули и продолжила поджаривать снайпера смертоносными лучами своего оружия.