— Чем это вызвано? — спросил П-21, зажимая нос копытом. От воды разило железом и чем-то похуже. — Жар-бомбы?
— Оползень, — просто ответила Траш, указывая копытом куда-то на север между зданиями. — Когда-то там был отвесный берег, возвышавшийся над рекой. Во время атак весь склон пришел в движение и рухнул, перегородив половину реки. Кроме того, раньше здесь было довольно интенсивное водное движение. И все эти лодки и баржи потом долгое время просто плавали по округе, цепляясь за затопленные развалины. Тут неподалеку находится община, Флотсем, но, думаю, мы не станем швартоваться там сегодня, если только что-нибудь не вынудит нас сделать это. — Она посмотрела на покрытые пеной здания, возвышающиеся вокруг нас.
— Почему это? — спросила я с любопытством.
— Во-первых, мне очень не хочется, чтобы у меня под покровом темноты увели лодку. Во-вторых, я не хочу, чтобы некая Охранница задерживала нас, бросившись спасать несчастных рыбаков. Ну а в-третьих, в воде у них полно взрывчатки, и я не хочу взлететь на воздух, если ты вдруг изобразишь убийственный взгляд.
«Снова этот убийственный взгляд. Я, определённо, должна его увидеть».
— Разумно, — призналась я, задумавшись об этом Флотсеме. Кроме того, мне не давала покоя мысль, чем же всё закончилось в Риверсайде.
Траш разделила дежурства, поставив каждого из моих друзей в пару с одним из членов её экипажа.
Мы нашли здание с нетронутой крышей и осторожно заплыли внутрь через пролом в стене. Маслёнка достала ведро и положила внутрь несколько кусков дерева, которые Траш воспламенила каким-то хитрым заклинанием.
«Как, наверное, классно быть единорогом, у которого в магическом арсенале больше одного трюка».
В огонь капитан засунула металлический прут, прислонив его к переборке ближе к середине лодки.
— А это для чего?
— Для пиявок. Не стреляй в такую, если увидишь. Просто ударь несколько раз, пока она не вернется в воду. А вот если заметишь нечто, напоминающее большую лягушку, можешь выстрелить, если посчитаешь нужным. Ну а коли доведётся повстречать два очень больших глаза и рот размером с лодку — сделай всем остальным одолжение и промолчи, чтобы мы могли спокойно умереть во сне, — сказала Траш, заговорщически подмигнув. — Так, ты караулишь нос лодки. Я буду присматривать за кормой.
Она левитировала кухонный таймер, заведя его на два часа, и оставшиеся члены команды дружно отправились вниз, задраив за собой люки. Траш и я завернулись в одеяла, спасаясь от целой тучи насекомых, которые поднялись от воды и вились теперь вокруг нас в поисках незащищённых участков тела. Дым от огня в ведре, похоже, немного помогал держать их подальше, но я понаставила себе магией синяков по всему телу, пытаясь перехлопать их всех. Траш же выглядела так, будто они её вовсе не беспокоили.
— Итак, Траш. Почему ты сказала, что убила своего отца? — спросила я, рассматривая тёмные стены нашего убежища и радуясь тому, что мои глаза способны вглядываться сквозь тени.
— Ох. Умеешь же ты выбрать неудобную тему для разговора… — произнесла Траш после некоторой паузы. — Это произошло возле Оленьих островов, где мы пытались раздобыть новые водоструйные талисманы для «Морского Конька». Нам пришлось пробраться в лагерь пиратов.
— Пиратов? — переспросила я, с усмешкой посмотрев на её шляпу.
— Водные рейдеры, только далеко не такие милые. Они обожают удерживать у себя кобыл, которых регулярно насилуют. Растягивают это удовольствие на нескольких недель, прежде чем убить. В общем, мы добыли этот талисман, а заодно обнаружили в лагере целый табун рабов. И я решила их освободить. Увы, двенадцать пони, пробираясь через джунгли, поднимают намного больше шума, чем двое, и пираты напали на наш след. Получив ранение, папа приказал мне забирать талисман и убираться оттуда, заставив пообещать, что все узнают, что он умер как чёртов герой. Я взяла талисман и оставила его одного. Чуть погодя услышала за спиной выстрелы, а затем его крик. Я вернулась к «Морскому Коньку». И отплыла. — Она достала бутылку виски…
«Эй!» Проверив свои сумки, бутылки я там, конечно же, не обнаружила! Я строго взглянула на Траш, но, учитывая отстраненное выражение на её лице, упреки сейчас были бы бесполезны.
— И, как я понимаю, ты сожалеешь об этом?
— Каждый проклятый день, — ответила она с грустной улыбкой. — Однако, сильнее всего меня гложет другое. Сколько бы раз я ни проигрывала у себя в голове события того дня и с какой бы стороны их ни рассматривала, факт остается фактом: это было моё решение, и именно оно погубило отца. Если бы мы тогда просто оставили рабов в их загонах, он бы до сих пор пил в свое удовольствие и таскался по бабам по всему океану. — Она передала мне бутылку, и я сделала глоток, хлопая копытом надоедливых жучков.
— А как насчет тебя? — спросила Траш, подбрасывая деревяшек в огонь. — Сожалеешь о чем-нибудь?
— О, да. Об одном особенно. Мы проникли в закрытое крыло медицинского центра Флаттершай. Там находились жеребята, помещенные в некий стазис. И в этом состоянии они провели несколько столетий, медленно умирая от травм и неизлечимых болезней. Им удалось подчинить себе обслуживающих роботов, с помощью которых они убили всех медсестер. Освежевали их. И продолжали убивать всякого, кто осмеливался входить в эту часть больницы. Мы смогли разорвать связь жеребят с роботами. И я оказалась перед выбором: отключить их систему жизнеобеспечения или оставить всё как есть и позволить им и дальше мучиться в этой западне.
— И ты отключила питание, да? — спросила Траш с улыбкой. Я кивнула, и она вздохнула. — Я так и думала. Потому что это нелёгкий выбор. Оставить их взаперти, сказать себе, что кто-нибудь другой позаботится об этом… Возможно, так бы и случилось, а может быть и нет. Правда в том, что иногда нет правильного решения. И пожалеть придется о любом выборе. Таков этот мир. Ты будешь проклята за то, что сделала, и проклята за своё бездействие.
Я помолчала, прислушиваясь к шуму дождя снаружи.
— Так что же делать?
Она издала угрюмый смешок.
— Сказать себе: «да пошло оно всё» и двигаться дальше. Потому что, если жить с проклятием невмоготу, единственный выход — перестать жить.
Я подумала о Священнике и Метконосцах, Крышечке и Дасти Трэйлс, и даже Каприз с её заморочками.
«Да, все они напортачили, так или иначе, но, несмотря на это, продолжают жить дальше. Что если доброта — это просто иллюзия? А наша добродетель — всего лишь отражение лучшего из того, на что мы способны?
Добродетель. А в чём заключается моя добродетель? Зачем вообще глупой пони, вроде меня, задумываться о таких вещах? Я лишь хотела быть лучше, чем окружающая меня Пустошь. А также помогать становиться лучше другим. Но пока, похоже, после встречи со мной большинство пони становились просто трупами.
Хотя, нет. Я ведь помогла Риверсайду, не так ли? И Капелле, пусть и случайно. И я бы хотела продолжать помогать всеми силами. Хотела бы выяснить, куда направлялся ЭП-1101 и попутно изменить Хуффингтон. Я могу это сделать. Должна.
Потому что, в противном случае, я буду проклята окончательно и бесповоротно».
* * *
Я устало пялилась на нос лодки, когда заметила это: странное чёрное пятно, похожее в моём мутантском зрении на сгусток тьмы, ползущий вдоль борта лодки в мою сторону. Меня вдруг охватила странная апатия — я не могла ни пошевелиться, ни даже думать как следует, глядя, как эта бесформенная масса подбирается всё ближе к моим копытам. Чёрная, лоснящаяся тварь, размером с пони, явно была порождением моих ночных кошмаров. Я уставилась на её заостренный конец, который медленно приподнялся и раскрылся. Внутри блеснули десятки, если не сотни крючковатых зубов, с которых капала тягучая слюна. Я зачарованно смотрела на неё, удивлённая, как вовремя мне отключило мозг.