Хихиканье, разносящееся по Атриуму, приняло истерический характер, когда у рейдеров внутри словно что-то сломалось, и они принялись бросаться на всех подряд, сражаясь больше друг с другом, чем с нами. Адреналиновый шок миновал, и я теперь с трудом держалась на ногах, не в силах справиться с охватившей меня дрожью. Медленно подковыляв к тому месту, где упала Дейзи, я взглянула на её изрешечённое пулями тело, под которым растекалась лужа крови.
— Так… это… закончилось? — тихо спросила она сквозь неглубокое прерывистое дыхание, глядя на меня своими желтушными глазами.
Я опустилась на пол рядом с ней и, приподняв свои очки, медленно кивнула.
— Х… хорошо… — слабо выдохнула Дейзи с улыбкой. — Ты… спасла… меня… Блек… — Она судорожно дернулась, сделав последний резкий вдох, а затем медленно расслабилась. Её зрачки расширились, и в глаза напоследок вернулось осмысленное выражение. И покой.
— Береги себя, Дейзи, — тихо пробормотала я, магией закрывая ей глаза. — Прощай.
«Иногда, чтобы спасти пони…»
* * *
Мы победили. И эта победа, по идее, должна была оставить в наших сердцах чувство радости, восторга и торжества. Конечно, в какой-то степени каждый из нас испытывал нечто подобное, но ведь треть популяции Стойла была потеряна безвозвратно. И этот факт отравлял атмосферу всеобщего ликования. Я же была измучена настолько, что единственное, на что меня хватило — это сказать Риветс и Миднайт, чтобы они выбросили тела наружу, стащить с себя мерзкую униформу охранницы и, прихватив ещё одно лечебное зелье, медленно побрести в свою комнату… к себе домой.
В комнате царил всё тот же беспорядок, который я оставила, уходя: по полу были разбросаны грязные комбинезоны, в мисках на кровати плесневели несвежие чипсы, а под копытами хрустели крошки. В спёртом воздухе витал ярко выраженный неприятный запах, которого я никогда раньше не замечала. Медленно подковыляв к кровати, я со стоном опустилась на матрас. Так много предстоит сделать. Нужно проверить, как там П-21. Рампейдж. Глори. Убедиться, что с Лакуной всё в порядке. Кроме того, необходимо выяснить имена всех выживших. Поговорить с Риветс и Миднайт о самцах и о том, что с ними больше нельзя обращаться подобным образом. Связаться с Мегамартом.
Но едва прикоснувшись щекой к матрасу, я отрубилась.
* * *
Сквозь сон я почувствовала чьи-то прикосновения. Они не причиняли боли, но, несомненно, были необычными. Кроме того, ощущался очень слабый химический запах.
— Если ты собираешься отравить меня, то не соизволишь сделать это побыстрее? — пробормотала я. — Я слишком устала и изранена, так что ни к чему затягивать с этим.
Послышался знакомый вскрик, и, оглянувшись, я увидела залившуюся краской Глори, сжимавшую между копытами тряпку. Рядом с ней стоял маленький металлический флакон со скипидаром.
— Я… я… э-э… просто… возвращаю твою кьютимарку, — сказала она, указывая на карты на моём левом боку.
— А-а… — беспечно ответила я. — Ну… тогда продолжай… — добавила я, закрывая глаза с кривой ухмылкой.
— Блекджек? — раздался тихий робкий голос Глори.
— М-м-м? — промычала я, чувствуя, как она отдирает с моего крупа шкуру Мармеладки.
— Я сожалею о твоей подруге, — еле слышно произнесла Глори.
— Я тоже… хотя Дейзи уж точно нельзя назвать моей подругой, — вздохнула я. — Она была первой пони, кого мне не удалось спасти. Её била собственная мать. Которую я и попыталась арестовать. Это не сработало, и в результате, не сомневаюсь, именно мои действия привели к тому, что Дейзи сделали так… больно.
— Почему? — робко спросила Глори, — Ты не ответственна за всё то плохое, что случается в Пустоши или даже в твоём собственном Стойле. Ты ведь пыталась помочь. Это дорогого стоит.
— Благие намерения не оправдывают неудач, — сказала я со вздохом. — Как ты думаешь, мы могли бы помочь им? Инфицированным?
Глори начала что-то говорить, одновременно дергая приклеенный лоскут шкуры, а потом вздохнула.
— Нет. Нельзя просто взмахнуть волшебной палочкой и получить лекарство от этого. Возможно, когда-то и существовала магия, способная излечить их, но в наше время… нет. Создание подобного лекарства может занять месяцы, а то и годы исследований.
— Но Лайтхувз ведь сумел создать эту хрень… — Я вздрогнула, когда она оторвала лоскут и бросила его в мусорное ведро.
— Нет. Я сильно в этом сомневаюсь. Не знаю, откуда у него эта инфекция, но даже Анклав не способен создать нечто подобное с нуля. Стало быть, даже если он и занимался её преобразованием, то антидота нет и у него. Предполагаю, что вся их работа свелась к увеличению скорости прогрессирования болезни. Похоже, обычным рейдерам требуется несколько месяцев, чтобы полностью деградировать, но эта инфекция ускоряет процесс до недели.
Я вздохнула, чувствуя лёгкое раздражение в том месте, где скипидар испарялся с моего крупа.
— Знаешь… если не принимать во внимание поедание плоти… хотела бы я знать, не добивается ли Лайтхувз чего-то ещё. Ведь инфицированные пони были до конца верны Смотрительнице и Дейзи. Что если Лайтхувзу эта болезнь нужна для создания безусловной преданности? Это объясняет, почему он хочет ускорить процесс инфицирования и найти штамм, который будет действовать и на Пегасов.
— Возможно… но зачем? Большинство из нас и так верны, — ответила Глори с оправдательными нотками в голосе.
— Но смогла бы ты убить… скажем… беспомощного жителя поверхности? Или другого пегаса, если тебе отдадут такой приказ? — Похоже, этот вопрос озадачил её. — Возможно, Анклаву требуется болезнь, которая обеспечит абсолютную преданность. А агрессия — всего лишь бонус.
— Об этом… даже подумать страшно. Это ведь означает, что в планах Лайтхувза заставить пегасов делать нечто весьма незаконное и аморальное. Это предательство, — нервно произнесла Глори, а затем встряхнулась. — Однако, это всего лишь предположения. Мы ведь не знаем на самом деле, зачем он изучает эту болезнь.
Я застонала.
— Ну почему об этом не могут думать умные пони?
— Они и думают, — заверила она меня, похлопав по плечу. Затем, заколебавшись на мгновение, спросила: — Блекджек… там на лодке… почему ты наставила на меня пистолет?
Я вздохнула.
— Потому что у меня с головой не в порядке…
— Блекджек.
— Нет, на самом деле. Я спятила, Глори. — Я со стоном села на кровати, глядя на неё. — Последние две недели я вижу одного пони. Бледного жеребца. Он приходит, а потом исчезает, но всегда говорит со мной… весьма язвительно. Подбадривает меня, когда я раскисаю, и перемалывает мне косточки, когда дела идут хорошо. — Я оглядела комнату, почти надеясь, что он окажется здесь. — И единственное объяснение, которое я этому нахожу — у меня поехала крыша.
— Галлюцинация, с которой ты разговариваешь? — нахмурившись, спросила Глори. — И когда это началось?
— М-м-м… со Впадины Бримстоуна? — Теперь уже я нахмурилась. — Хотя, на самом деле, разговаривать с ним я начала лишь после Мирамейр. — «Ну, зашибись! Здравствуй, моя паранойя!» — Ты ведь не думаешь, что Лайтхувз сделал что-то со мной, правда? Поместил Крупье мне в голову, чтобы свести с ума? — Теперь я не сомневалась, что у меня в мозгу находится устройство Анклава по управлению сознанием. — Глори! Мне срочно нужно сделать трепанацию черепа! — закричала я, схватив её копытами за плечи.