— Один из отпрысков моего племянника, — с вздохом раздражения ответила Селестия. — Блюблад обременил его чрезвычайно неприятным именем. Брендиблад, кажется.
— Ещё один? И он действительно привёл в королевский двор одного из своих… отпрысков? — Луна презрительно посмотрела в сторону выхода. — Меня поражает, что любая кобыла пускает этого принца в своё ложе. Но всё же результаты его внебрачных связей явно имеют некоторый успех.
— Тебе виднее, сама ведь его чуть не пустила, — с улыбкой произнесла Селестия, и щёчки Луны вспыхнули от этих слов. — Я знала его мать, она умерла в прошлом месяце. Он возвратился на её похороны. Я намекнула Блюбладу, что мальчик мог бы наслаждаться высшим светом. Возвратив его, в сущности, из изгнания в землях зебр, — нахмурившись, добавила Селестия. — Благими намерениями вымощена дорога к хаосу.
Во взгляде Луны читалось сочувствие.
— Ты не могла предвидеть, что наша помощь так глубоко заденет Цезаря.
— Я должна была, Луна. Я правила тысячу лет. Его отец был слишком покладистым. И его дед. Он пошёл в своего прапрадеда. — Селестия вздохнула и покачала головой. — Иногда это так трудно — держать их всех в рамках на протяжении веков. Я думала, что спасательная операция — простое, элегантное решение. Я боялась, что промедление убьёт заложников. И сейчас… когда мы потеряли Вондерболтов…
— Вондерболты спасли эти жизни в обмен на свои. Никто не может сделать большего. — Сказала Луна, приобняв сестру крылом. — Неужели нет надежды на дипломатическое решение?
— Переговоры шли по замкнутому кругу с тех пор. Решение должно быть очевидным, но по некоторым причинам прийти к соглашению не так уж и просто… Зебры отчаянно нуждаются в драгоценных камнях. Они необходимы им для создания самого мощного оружия, чтобы противостоять монстрам в тех землях, но мы не можем уступить и снять эмбарго на драгоценные камни. Это единственный рычаг, который у нас есть. — Она снова потёрла свои глаза. — Я скучаю по тем дням, когда самой большой неприятностью был испускающий облака дыма храп дракона или нашествие параспрайтов на Филлидельфию. — Селестия грустно улыбнулась. — Хочешь на моё место? А я пока уйду в отпуск.
Луна рассмеялась.
— Да ни за какие коврижки в Эквестрии. К тому же я знаю, что ты это не серьёзно. Нужно, чтобы произошло нечто действительно из ряда во выходящее, чтобы ты ушла на пенсию, Тия.
— Это правда. — ответила Принцесса Селестия со тихим вздохом. — Что ж, вот с чего всё начинается. Я лишь надеюсь, что Цезарь понимает, насколько тяжелой является наша потребность и пересмотрит своё решение. — Она с привычной легкостью левитировала свиток пергамента и перо и написала послание. Затем она свернула его и обратилась к моему хозяину и стражнику единорогу рядом со мной. — Передайте это особое распоряжение командиру Лайтхорну. Он будет ответственен за перевозку угля.
— Да, мэм, — ответили в унисон стражники, получив инструкции, затем поклонились и быстрым шагом покинули шатер.
— Ты можешь в это поверить? — Прошептал мой хозяин. — Это было сильно.
— Мы не обсуждаем дела Принцесс, Капкейк, — пробормотал в ответ единорог. А затем бросил обеспокоенный взгляд. — Но да… это было… сильно.
Позади шатров сбились в кучки аристократы, а в стороне от них Блюблад проводил уроки физического воспитания над своим желтогривым отпрыском, ударяя его снова и снова.
— Как смеешь ты меня позорить! Ты мелкая. Бесполезная. Выскочка! Дрянной… щенок!
Молодой жеребец заплакал и попытался прикрыть голову копытами.
— Прошу, Отец! Я просто хотел помочь Принцессе.
— Не смей называть меня так, слышишь? У тебя нет отца, — прорычал Блюблад.
— Постой здесь, — пробормотал Капкейк и рванулся вперёд, вклиниваясь между Блюбладом и его сыном. — Простите меня, сэр, но вы нервируете публику.
Принц угрюмо посмотрел на отпрыска, а затем перевёл взгляд на стражника, после чего задрал подбородок и рысью помчался прочь. Капкейк лишь вздохнул и покачал головой.
— Слушай, у тебя всё в порядке? Как тебя зовут?
Он поднял глаза на Капкейка, и я почувствовала, как внутри меня что-то ёкнуло. Его глаза были не желтые, но ярче золота. Кровь стекала из небольшой раны на лбу рядом с его странным, цвета червонного золота, рогом. Меня потрясло, что несмотря на слезы, его взгляд был твердым и уверенным.
— Спасибо, я в порядке, — произнёс он. Его проницательные золотые глаза смотрели прямо на меня. — А зовут меня Голденблад.