— Назад! — выкрикнул Кастор, когда гигантский орк бросился на него.
Но Поликсис не собирался отступать. Он протолкнулся мимо брата, отодвигая его в сторону. Отталкивая его с пути кулака Ургорка.
Поликсис, старший брат. Поликсис, защитник. Поликсис, который готов был схватиться с голодными псами, но не бросить своего брата ни на секунду. Кастор закричал в гневе и ужасе, спотыкаясь и едва не падая. Все было зря.
Но удар Ургорка так и не достиг цели. Блеснула серебристая сталь, и голова орка слетела с плеч; ужасный вой оборвался в фонтане черной крови и желтых жидкостей. Он рухнул на колени, а затем, наконец, тяжело повалился на бок у ног останков отделения Тирона и капитана Деметра; голова покатилась вниз по ступеням алтаря. Обезглавленное тело дернулось последний раз и застыло. Позади него стоял Север. Головореза едва можно было узнать — его обнаженная голова частью почернела от ожогов, частью краснела содранной кожей. Кровь пятнала белую ухмылку его маски-черепа, а левый наплечник был сорван, открывая плечо, превратившееся в месиво мышц и хрящей. Кастор осознал, что левая рука головореза заканчивается у локтя. В оставшемся кулаке он держал боевой нож, с которого капала кровь Ургорка.
— Все задачи выполнены, — сказал Север напряженным от боли голосом.
Еще секунду он стоял на ногах, а затем упал.
ЗУБАДРАБИЛА
Базилика Святого Альбарака Литейщика полнилась криками умирающих зеленокожих.
Юдишки давно ушли, эвакуировались на своих летающих штуках туда, где все еще гремела битва в предместьях. В базилику же устремились орки со всего города: сперва затем, чтобы помахаться с клювастыми, а потом, когда поняли, что враги ускользнули, — чтобы состязаться за место нового большого босса.
Зубадрабила видел все это раньше. Когда убивали ваиводу, начинался хаос. Таков был ход вещей. В итоге появится новый лидер, обычно больше и сильнее, чем предыдущий, и тогда кланы и ватаги соберутся вокруг него. Но до тех пор не оставалось ничего, кроме раздора. Орки дрались, гроты прятались в страхе, а сквиги доедали тех, кто оказался недостаточно сильным, чтобы выжить в новом статусе кво.
Старшой механ был достаточно умен, чтобы не задерживаться в этом бардаке. Как минимум ему удалось завести тот здоровый летающий танк — теперь у него работали обе стороны, и гроты на стрелялах, которые он приварил к танку, получили приказ пристрелить любого ушлепка, слишком близко подошедшего к этому чуду техники. Еще пара минут, и они выберутся из базилики, а потом затаятся где-нибудь, пока не появится новый босс, достойный услуг Зубадрабилы.
Или же Зубадрабила сделает себе босса сам.
Он нашел Грока, скорчившегося за руинами трона Ургорка; тело ваиводы валялось рядом, растоптанное и забытое, а его бывшие нобы самозабвенно лупили друг друга над оскверненным алтарем. Зубадрабила подошел настолько быстро, насколько позволяло его лязгающее тело. Он старался не глядеть никому в глаза. Лечила поднял взгляд на механа, нависшего над ним, и моргнул одним оставшимся глазом; его морда была расплавлена, изъедена кислотой.
— 3-зуб… — пробормотал он. Зубадрабила посмотрел на предмет, который обнимал несчастный маленький орк — это была отрубленная голова Ургорка с остекленевшими глазами и вывалившимся языком, в медленно застывающей крови.
— Ты идешь со мной! — хрипло приказал Зубадрабила, хватая металлическим когтем искалеченного лечилу, прежде чем он успел бы убежать. — И берешь с собой эту голову.
ЭПИЛОГ
ПОЛИКСИС
Медицинский отсек на «Копье Макрагга» казался Поликсису чужим и незнакомым. Прошел всего один терранский месяц с тех пор, как апотекарий последний раз стоял среди его выложенных белой плиткой стен, в резком свете хирургических ламп, в воздухе, слегка дрожащем от гудения активных мониторов и систем жизнеобеспечения. Казалось, будто прошла целая жизнь.
Это были его владения, и все же он никогда не чувствовал себя здесь свободно — не так, как Кастор в часовне Диоскур, главном центре поклонения на «Копье Макрагга». Медицинский отсек был для Поликсиса рабочим местом, не больше и не меньше. То место, о котором он думал как о доме, — золотые и зеленые поля Иакса — было давно потеряно для него.
Кастор сидел на одном из металлических смотровых столов около центра отсека, свесив ноги с одной стороны, одетый в простой черный хитон. Он смотрел на свои обнаженные руки — мощные мышцы пересекали крест-накрест дюжины глубоких незаживших порезов, покрытых вздутыми заплатками из синтекожи, которые наложил Поликсис. Левая рука была закована в ферропласт, который удерживали на месте ленты из фиброволокна, еще не застывшие окончательно. В воздухе висел тяжелый химический запах антисептика.