О происшествии на озере Ника ничего не знала. Родители уехали в город до следующих выходных, а Яна молчала как партизан. С друзьями встретиться тоже не удавалось.
— Ну-ка марш в постель! — Яна заметила, что сестренка дышит тяжелее обычного. — Никаких гулянок!
Лежа с градусником, Ника с тоской думала о загубленных каникулах. Приютившийся в ногах пес пытался согреть ее ледяные ноги и преданно смотрел большими карими глазами. Чарлик всегда ходил хвостом за мамой, но, когда его хозяйка уезжала в город, он отдавал свою нерастраченную любовь своей хрупкой подружке. Ника любила собак, и те отвечали ей тем же. Ни одна, даже самая злая из них, не трогала ее. Как-то еще совсем маленькой Ника забралась на чужое подворье, где на цепи сидел здоровенный сторожевой пес. Никто из дачников ни рискнул бы даже приоткрыть калитку того двора.
Услышав от соседей, куда залезла ее дочка, Эмма спала с лица и нетвердой походкой поспешила на выручку. У забора уже толпились любопытные и с изумлением заглядывали через ограду. Осевшему от удивления псу маленькая Ника деловито пихала в рот палку. Тот лениво отворачивал морду и пытался вильнуть хвостом. Но поскольку он уже давно позабыл, как это делается, то получалось довольно забавное ерзанье на заднице. В заключение, к всеобщему восторгу зрителей, пес лизнул улыбающуюся девочку в лицо.
— Укротительница растет! — говорили потом Эмме.
И чтобы укротительский талант не пропадал, они завели Чарлика.
— Ты ведь тоже не хочешь возвращаться в город? — чесала его за ушком Ника.
Пес внимательно слушал и нетерпеливо толкал ее руку носом, когда она переставала его чесать.
— Конечно, нам на природе веселее! — ответила за него Ника.
Несмотря на постельный режим, к середине недели она совсем слегла. Яна с тревогой смотрела, как сестренка все сильнее задыхается, а жар уже чувствовался на расстоянии. Сквозь боль и слезы Ника обещала поправиться и наотрез отказывалась ехать в город. Соседи наперебой советовали обратиться к местной целительнице.
— Хорошо, сестренка! — поставила условие Яна. — Мы останемся здесь до приезда родителей, но при условии: я покажу тебя Матрене.
Ника условие приняла. Сосед по даче отвез сестру на своей видавшей виды «Победе» на выселки. Не успел он докурить первую беломорину, как Яна вышла из дома целительницы.
— Что? Отказала?! — не поверил он.
— Я никому не отказываю, — на пороге появилась Матрена. — А тем более детям!
Через четверть часа она уже осматривала Нику. Выставленные на улицу Яна с соседом тихо беседовали. Даже Чарлику не разрешили присутствовать, и он с тревогой поглядывал то на Яну, то на закрытую дверь.
А за дверью ошарашенная Матрена никак не могла прийти в себя. Глядя на цвет выходившей из девчушки мокроты, она не верила глазам. Он в точности совпадал с пятном на рубахе угоревшего в прошлые выходные парня.
— Как эта неокрепшая девушка, по сути, еще ребенок, может обладать такой силой? — удивлялась она.
Ника поняла состояние целительницы по-своему и с испугом спросила:
— Что, все так плохо?
— Не переживай, детка, — ответила та и положила ей руку на лоб. — Я тебе помогу, но до приезда родителей ты поживешь у меня.
У больной не было сил возражать, да и старуха ей понравилась. Нике почему-то казалась, что она знала ее всю свою жизнь. От женщины веяло чем-то далеким и знакомым, отчего щемило сердце. Ника смотрела в ее удивительно молодые глаза и, позабыв о боли, мучительно пыталась вспомнить: «Где я могла ее раньше видеть?»
От высокой температуры мысли хрупкой пациентки спутались, и она впала в спасительное забытье. На короткое время Ника пришла в себя в трясущейся «Победе», чтобы узнать, что ее везут в дом к удивительной старухе.
К ночи жар спал. Девушка лежала на полатях среди пучков сушеных трав и разглядывала сквозь них застеленную туманом комнату. Она потерла глаза, туман не исчез. Он поднимался к потолку, окутывая высокие полати и покрывал пациентку с головы до пят. Взгляд девушки просветлел, на щеках появился слабый румянец. Мешал дышать лишь противный запах тухлых яиц, висевший в густом тумане.
— Ну что, сестра? Как ты себя чувствуешь? — услышала она откуда-то снизу.
Ника свесилась с полатей, пытаясь разглядеть, с кем разговаривает хозяйка. Внизу она увидела склонившуюся над русской печью целительницу. Та что-то помешивала в кипящем чугунке, который и источал зловоние. От этого дурно пахнущего пара в груди заклокотало. Старуха разогнулась, и не успела Ника опомниться, как целительница уже молотила ее по свесившейся вниз спине. От неожиданности девушка закричала, но вместо крика из ее горла вылетел комок сине-зеленой мокроты, за ним другой, потом третий. В глазах потемнело, а бабка продолжала проверять ребра пациентки на прочность. Не прошло и минуты, как темнота отступила, и Ника с удивлением смогла глубоко вдохнуть.