Силуэт Анни дрогнул, её ручки замахали вокруг улыбающегося лица, и в её глазах не было ни капли удивления, когда они сосредоточились на месте незваного гостя. Она не казалась обеспокоенной. Она и незнакомец как-то связаны?
Я беззвучно выровнял дыхание и присел, выжидая вопреки торопливому стуку в груди.
Дело в том, что я нашёл своих людей, последних из Лакота, как она и предсказала. Я привёл их из Северной Дакоты в Западную Вирджинию, следуя за другим призраком — её братом, Аароном — как она и предсказала. Но её последнее предсказание стало моей величайшей болью.
«Защити мою мать».
Я не видел ни одной женщины с тех пор, как вирус истребил последнюю из них три месяца назад. Просьба Анни защитить её мать не имела никакого смысла. Как я мог защитить женщину, когда ни одна из них не выжила? Она привела меня в Штаты, в эти горы, и все же она ни разу не привела меня к встрече с выжившей женщиной или женским духом.
Голова Анни повернулась, её взгляд нашёл моё укрытие. Подняв пальчик, она показала на движение за зарослями.
— Мама.
Я вздрогнул, надеясь — всегда надеясь — но определённо будучи не готовым. Моё внимание переключилось на приближающиеся шаги, дыхание застряло в моем горле, глаза напрягались, чтобы различить размытую фигуру, появлявшуюся из теней.
Ленный свет омыл худую фигуру женщины, и её поразительный вид послал электричество по моему телу. Я напряг живот, поражаясь, ликуя, находясь просто вне себя, мать твою нахрен, пусть даже и по эгоистичным причинам.
Она. Не призрак, а живая, шумно дышащая женщина во плоти. Мой смысл. То, чего я искал, в чем нуждался. Я почувствовал это под своими рёбрами, неясный, неугомонный и живой смысл, как никогда ранее. Чтоб мне провалиться, но я уцепился за это чувство — то, за что стоит бороться и надеяться в мире, полном ничтожности.
На мгновение женщина лишь стояла, глядя в мою сторону. Она не могла видеть меня, спрятавшегося за осокой, но я смотрел прямо на неё в ответ. Прошли месяцы с тех пор, как я видел женщину, мне остались лишь собственные воспоминания для подпитки фантазий. Она могла бы оказаться кошмарной уродиной, и мой член пробудился бы при виде её. Но она не была уродиной.
Её руки были подтянутыми, сильными, попка в дениме казалась круглой и крепкой. Сияющая кожа, изящная шея, а майка с трудом удерживала полные торчащие груди. Очень даже живая, и не просто женщина. Женщина, от которой перехватывает дух, мать вашу. Моя реакция оказалась бурной, от неё член затвердел, дыхание сделалось тяжёлым, мышцы разогрелись и напряглись от первобытного порыва взять над ней верх и оттрахать.
— Анни? — она приблизилась к хихикающему призраку, и её губы изогнулись вопреки печали, искажавшей её лицо.
Чего не хватало, так это шока. Эта женщина могла видеть мёртвых людей, и похоже, не удивлялась этому. Это было неизменным? Или это особая связь?
Её огромные глаза, светлость её волос и черты лица являлись зеркальным изображением Анни. Её дочь.
Анни проплясала в мою сторону, напевая что-то о божьих коровках. Но я не мог отвести взгляда от женщины, поглощая её красоту жадными глазами и забывая дышать от того, что ещё больше крови прилило к моему члену.
Затем до меня дошло. Женщина выжила. Одна женщина и Бог знает сколько мужчин. Мои плечи напряглись, а мои мысли сделались дикими, порочными.
Желание защитить.
Как мир природы уверенно отвоёвывал назад мощёные дороги и металлические конструкции, так и мужчины возвращались к самым первобытным инстинктам. Её будут ценить, на неё будут охотиться, за неё будут сражаться, на неё будут заявлять права… и её разрушат.
«Защити мою мать».
Анни прыгнула через заросли, остановившись в футе от меня. Женщина попёрлась за ней, слишком отставая и теряя след.
Анни жестом показала мне нагнуться, и когда я подчинился, она быстро затараторила о местах и событиях, стражах и демонах, и вещах, которые не имели смысла. Я сосредоточился на деталях, укладывая их в памяти, но её последние слова, о будущем, о будущем своей матери и моей роли в нем, вышибли весь кислород из моих лёгких.
Я отпрянул назад, стиснув зубы и едва не кроша их.
— Нет.
Она наклонила голову.
— Ты обязан.
Я провёл рукой по волосам, дёрнув за кончики. Я не хотел верить ей. Я мог это изменить, черт подери. Ничто не являлось абсолютной истиной.
Но когда она метнулась в сторону, ведя свою мать в сторону моего лагеря, я знал, что как бы сильно я ни старался, все, что она мне сказала, воплотится в жизнь. Пророчество, которое она проговорила мне на ухо, наполнило меня силой, ужасной болью и всем, что находилось между этим.