— Прости, сейчас будет немного больно, — я шептала едва слышно, не способная на большее.
Одним рывком я выдернула клинок из тела, и горячая, горячие тягучие капли упали на лицо, но основы целительства я знала на зубок. Едва касаясь кожи, остановила кровотечение, и наложила обезболивающее заклятие. Сращивание тканей — один из самых сложных приёмов для третьекурсницы. Запредельная концентрация, на которую я почти не была способна ранее, сейчас давалась мне легко. Весь мой мир, сузился до ужасной раны перед глазами и вездесущего запаха крови.
Наверное, я прокусила губу, пока работала. Металлический привкус преследовал меня ещё много часов после того, как я закончила обрабатывать раны своего «мужа». Уже сидя в карете по дороге к гостинице, я никак не могла от него избавиться, сколько воды и сока не пила. Бледный, чуть осунувшийся Сальватор сидел напротив, уже переодевшись в чистое и свежее, в отличии от меня, завёрнутой в одеяло. Оставаться на той поляне даже на пару минут, чтобы сменить дорожное платье — меня не заставил бы и сам Император. Заклинание чистоты спасло мой наряд от крови, но юбку, исчезнувшую в неизвестном направлении — не вернуло.
Нашему кучеру повезло. Немолодой мужчина просто упал в обморок, когда понял, что именно происходит, и находился в этом блаженном состоянии, пока Тор не привёл его в порядок. Удивительно, что эти подонки не прирезали находящегося в беспамятстве мужчину, просто на всякий случай.
Неожиданно, Сальватор чуть приподнялся, подхватил меня на руки и усадил себе на колени, крепко обняв. Только тогда, я заметила, как сильно дрожу.
— Ну тише, тише, — зашептал он мне в ухо. — Всё уже закончилось, — а дальше продолжил едва слышно. — У меня есть подозрение, что за нами наблюдают. Я ещё не понял, как, и кто, но обязательно с этим справлюсь, а потому — не слова о нашей небольшой тайне, хорошо?
Приняв правила игры — прижалась к нему тесней, и положила голову на плечо. Для всех сторонних наблюдателей, мы должны выглядеть идеальной семейной парой, которая всё делит на двоих.
— Как ты? — подняла глаза, чтобы встретится с ним взглядом.
— Благодаря тебе, намного лучше, чем могло быть, — он выдавил из себя вялую улыбку. — Тебе не стоило выходить из кареты.
— Я не могла оставить тебя одного, — чуть качнула головой. — А что, если бы с тобой случилось что-то непоправимое?
Мы сознательно выбрали весьма фамильярный тон общения, играя свои роли. Надеюсь, что я смогу себя уговорить, что это просто роль и не потеряю голову от этого нового, но такого родного Тора. Боги — дайте мне благоразумия, не натворить дел!
— Поверь мне, я не настолько слаб, чтобы кучку наёмников, смогла меня убить, — мужчина говорил мягко, аккуратно, но в голосе послышалась обида.
Мужчины! Как же, я позволила себе усомниться в его крутости!
— Любимый, — мои пальцы легонько коснулись его щеки, — я просто очень сильно за тебя испугалась. Мне страшно подумать, что я могла тебя сегодня потерять! — добавила побольше испуганных ноток, хотя этого и не требовалось.
Я действительно сильно за него переволновалась. Он прав, мне не стоило покидать карету. Его ранили именно тогда, когда он отвлекался на меня. Первый раз — когда понял, что я более не под защитой этих хлипких стен, а потому могу получить арбалетный болт в глаз, и во второй, когда мне он кинулся меня защищать. Что-то мне подсказывает, трансформация — не тот козырь, что он хотел сегодня демонстрировать.
Мысленно обругала себя за самоуправство. С другой стороны, а Академии нам постоянно твердили, что мы сами ответственны за собственную жизнь и не стоит перекладывать эту ответственность на чужие плечи.
— Теперь, когда мы вместе, ни одна сволочь не станет между нами, — его губы едва ощутимо коснулись моей скулы, но и этого хватило, чтобы вогнать меня в краску.
Слишком интимным мне показалось это прикосновение. Даже поцелуи в губы, казались не столь явным проявлением симпатии и обожания, чем эти лёгкие касания.
Лисёнка наблюдала за нашим общением с улыбкой достойной Чеширского кота. Думаю, она отлично понимала, что это всего лишь спектакль, но уж очень достоверно у нас получалось. Я давно мечтала именно о таком мужчине — чутком, заботливом и вообще замечательном, а о чём думал Тор — остаётся тайной за семью печатями.