— И чего ты испугалась? — он прижал меня сильней, чуть ли, не впечатывая в своё тело, — я обещаю вести себя прилично.
— А я на такие обещание не способна, — буркнула, и почувствовала, как сильно он напрягся после моих слов. — Для меня это всё в новинку, и… я боюсь себя. Боюсь того, что чувствую, что хочу сделать.
— И чего же ты хочешь?
Этот коварный искуситель немного пересадил меня, и теперь я оседлала его колени. Не давая мне возможности убежать, он обнял моё лицо ладонями, не позволяя отвести взгляд. Какой же он всё-таки красивый. Как я могла считать его уродом? Всё в нём идеально, от макушки до кончиков пальцев на ногах. Что-то я ушла не в ту степь.
— Чего ты хочешь, моя солнечная фея? — повторил вопрос он.
Дыхание перехватило от накатившей волны жара, родившейся где-то глубоко внутри. Признаться ему, что единственное, чего я сейчас хочу, это ощутить его губы на своих? Почувствовать его близость, и то желание, что он разбудил во мне сегодня вечером? Достаточно ли во мне храбрости, чтобы сказать это? Щеки обожгло румянцем, но я никак не могла отвести глаза. Я всё больше тонула, не имея возможности даже вдохнуть, сделать передышку.
— Ну же, — его лицо совсем близко с моим, — расскажи мне. Чего ты так боишься?
— Себя, — едва слышно прошептала, из последних сил хватаясь за выработанные годами навыки самообладания.
Поцелуй оказался неожиданно нежным, и почти невесомым, но от этого ещё больше сносило крышу. Когда он закончился, из груди помимо моей воли вырвался стон разочарования. Мои пальцы судорожно впились в его плечи, словно стоит мне его отпустить, и всё вернётся на круги своя. Снова холодный взгляд, его призрение и отстранённость, а мне бы так этого не хотелось.
— Запомни, — он едва касался губами моего лица, — я не обижу, и ты всегда можешь меня остановить, если посчитаешь нужным.
Меня снова закрутило в бешенном водовороте эмоций, столь ярких и новых, что я и подумать не могла о прекращении этого безумия. Мне сейчас было не до приличий, хотя юбки задрались по самые бёрда, открывая вид на мои ноги, а платье ощутимо сползло вниз, открывая плечи. Его широкие ладони теперь крепко сжимали мою талию, притягивая меня ещё ближе к мужчине.
Чёртовы пуговицы никак не поддавались моим дрожащим пальцам, а желание коснуться его кожи затмило разум. Совсем озверев, я рванула края рубашки в разные стороны, и треск ни в чём неповинной материи на несколько секунд отрезвил. Что я делаю? Додумать эту весьма разумную мысль у меня не получилось. Тор переключил своё внимание на мою шею, лаская чувствительную кожу языком, и я снова отключилась от реальности.
— Кхм, — видимо не в первый раз пыталась привлечь наше внимание Лиса, — я конечно всё понимаю, — она отвела взгляд моих рук, что всё ещё лежали на груди Тора, — но судя по твоему состоянию, вам стоит остановиться. А то тормозами тут и не пахнет, а ты как бы не свободна собой распоряжаться, — она смотрела мне прямо в глаза, и я покраснела от макушки до кончиков пальцев на ногах.
Чем я думала? Вот чем можно было думать в такой момент, и вообще, я же знаю, что у меня от него крышу сносит — как я могла позволить нам уединиться? Верный своему слову Сальватор, обещавший прекратить, как только это понадобиться, смирно сидела, осторожно обнимая меня, словно я сейчас могу психануть и убежать. Вообще-то, так оно и было, но ему об этом знать не стоит. Тем более, что неадекватных реакций ему и так по горло хватило.
— Прости, — он коснулся губами моей щеки, — я не думал, что тебе неприятно.
О боги! За что мне всё это? Ну как он мог решить, что мне не нравилось то, что происходило, когда я буквально таю у него в руках?
— Так, я свою миссию выполнила, — протянула сестрёнка, и ретировалась из комнаты. — Не шалите особо! — крикнула она напоследок.
На меня напал приступ неконтролируемого смеха. Уткнувшись носом в грудь Тору, я тихонько хрюкала, потешаясь над собой. Радует одно — разнимать нас пришла Лиса, а не бывшая кормилица Тора. Впрочем, мне и сейчас страшно представить, что она обо мне подумала. Отсмеявшись, поправила платье, и медленно, пуговка за пуговкой — застегнула рубашку Тора. Признаться честно, я могла это сделать раз в десять быстрей, не касаясь кожи, но мне слишком нравилось, как он задерживает дыхание, стоило мне позволить себе это небольшое искушение. Не знаю, что изменилось, но теперь я могла держать себя в руках, хотя удовольствие от его столь бурной реакции никуда не делось.