Что было между ними, Марк сначала не понимал. В отдельных жизненных вопросах Алька была расчетливой беспринципной сукой, и Марк был уверен, что, если бы она могла его как-нибудь использовать, все происходило бы из-за этого. Но как можно было использовать бывшего копа, к которому после многолетней ремиссии вернулась эпилепсия? Что с него было взять? Даже квартира в микрорайоне, граничащем с промзоной, была, по сути, не его. Жалела Алька его? Влюбилась? Через неделю после их знакомства в «Реалити-шоу» она, оставив за собой съемную жилплощадь, переехала к Марку. С собой она привезла свой медленный ноутбук, который называла Пенсионером, лицензионные компакт-диски с альбомами «Massive Attack», «Portishead», «Vampire Weekend» и саундтреками к двум первым сезонам «Treme» и полтораа десятка потрепанных книг в мягких обложках. Готовили по очереди. Марк — блюда попроще, пасту и овощное рагу, Аля — мясо с брусничным соусом и рыбу. Ходили в кино, много гуляли, держась за руки, разговаривая и смеясь. Иногда, перед сексом, Алька ставила на ноуте ролики «Sineplex» со своим участием. Насколько это было нормально, никто бы из них не сказал. Это заводило обоих, и они трахались как ураган. Алька первая стала называть их отношения «фак стори». После оргазма курили, стряхивая пепел в пепельницу, стоявшую у Марка на груди.
— Я закурила в шестнадцать, — сказала Алька однажды. — Когда увидела в «Криминальном чтиве», как круто курит Ума Турман.
Теми ночами, когда он оставался один как поломанный поезд в депо, Марк залипал перед телевизором. Автоматически переключал каналы, не задерживаясь ни на одном больше, чем на пять минут, пытался дождаться Алю. Получалось сделать это не всегда. Пару раз было, что она приезжала через день. Марк ничего у нее не спрашивал. Алька валялась на кровати со своим любимым Ле Карре, а когда Марк к ней притрагивался, морщилась и называла его ледяные пальцы (почему-то они в такие моменты всегда были ледяными) шпионами, пришедшими с холода.
Умолчав хозяину о причине его отставки из полиции, Аля помогла Марку устроиться в свое эскорт-агентство — водителем и охранником. Он возил ее и еще пять-шесть девушек на вызовы. Свои отношения они старались не афишировать, но все быстро всплыло. Однажды, когда Марк вез Алину с ее товаркой на очередной адрес, та вдруг сказала:
— Смотрю я на вас и ничего не понимаю. Как вы живете-то друг с другом?
Марк промолчал и увидел, как в зеркале заднего вида Аля пожала плечами.
— Он — просто вылитая копия Гая Пирса, моего любимого актера.
Кто такой Гай Пирс, Марк не знал. Когда он спросил, Алька показала ему фильм «Memento», где он играл главную роль. Особого сходства с собой Марк не заметил. А кино ему не понравилось.
Они с Михой стояли в пустынном дворе и смотрели, как тела грузят в труповозку. Санитары были молодыми парнями и в процессе погрузки обсуждали новую пластинку каких-то англичан. Марку захотелось взять у Михи пистолет и начать стрелять по санитарам.
— Ты сейчас куда? — посмотрел Костров на друга.
— Не знаю, — ответил тот.
— Марка, двигай домой, — Костров взял его за плечо. — Самое лучшее для тебя сейчас.
— Хорошо.
Костров посмотрел, как Марк садится в «бэху», нагнулся к водительскому окну, спросил:
— Доедешь? Может, довезти тебя?
— Спасибо, я сам.
— Ты давай, держись.
Марк кивнул, завел машину и стал разворачиваться. Он уже знал, что будет делать. Набрал в телефоне нужный номер. Ответили почти сразу:
— Что-то ты долго, — вкрадчивый голос был похож на шуршание газеты. — Подъезжай, дело есть. Я на месте, в «Файере», — и повесили трубку.
В голове как вата висели остатки тумана, возникшего перед приступом, поэтому Марк вел машину медленно. Двигался в правом ряду. Через три минуты он заметил сзади свет фар. Кто-то ехал за ним. Подпустив преследователя поближе, Марк узнал Михин «мицубиси лансер». Провожает. Следит, чтобы он ехал домой. Марк надавил на газ. Оторвался. Скинул скорость только перед Володарским мостом, где его с ревом обогнали два мотоциклиста, у которых вот-вот должен был закончиться сезон. Пересек Неву, и когда вырулил на пустынный проспект Славы, в его голове окончательно оформился план дальнейших действий.
Свернув под Сортировочный мост, Марк заехал на неприметную заправку. Четыре колонки, на двух из которых были оторваны пистолеты, горящие лампами дневного света окна кафешки «24 часа». Марк остановился возле павильона. Внутри было чисто и даже уютно, если бы не яркий свет, заставивший Марка на несколько мгновений зажмуриться. Пахло цитрусовым освежителем воздуха.