— Что-то тут скучно, — обратился к бармену Миха. — Как реклама. Что затевается хоть?
Бармен не успел ответить, как зажглось несколько ярких прожекторов, осветивших возвышение, где появился мужчина в летах с микрофоном на лацкане пиджака.
— Добрый вечер, дамы и господа! — с полупоклоном обратился конферансье к публике. — Позвольте объявить о начале вечера: наш «Нюд Зоо» открыт. Руки в клетки не совать, бананами не кормить! Деньги за билеты вернуть нельзя!
Последние слова были встречены смехом.
— Первые — Хищница и Милана! Встречайте!
Раздались жидкие аплодисменты. Заиграл притихший на время диджей, и на сцене появились две девушки. Брюнетка в белье под леопарда и с леопардовыми пятнами боди-арта и блондинка с винтажной прической и в тунике. Они зашли в клетку. Конферансье закрыл за ними дверь.
— Я что-то не понял, — посмотрел Миха на Марка. — Девки будут сидеть в клетке?
Они не сидели, а танцевали. Вначале по отдельности, у шестов, заводя зрителей полуобнаженкой, затем сошлись вместе. Полетела на пол снятая туника, Милана выгнула спину, подставляя Хищнице грудь для поцелуев, одновременно расстегивая ее лифчик. Миха отставил стакан и захлопал.
— Отлично!
Пластика девушек и хореография танца удивляли. Танец странным образом походил на схватку. Целуясь и держа друг друга в объятиях, девушки избавлялись от одежды, на топлес не остановились и в конце концов предстали перед зрителями обнаженными. Марк, думая, что это конец номера, хотел уже было зааплодировать, но танец не прекращался. Сначала рука Миланы легла между ног Хищницы и стала там двигаться, вызывая бурю эмоций на бесстыдно повернутом к публике лице. Через минуту она резким движением уложила Милану на сцену, забросила ее ноги себе на плечи и склонилась к ней. Ее пальцы с длинными, как когти, ногтями сжимали груди партнерши. Два сплетенных тела в свете ярких цветных прожекторов под музыку с ритмом ударов баскетбольного мяча об пол, с плотной стеной звука и, как жгучий перец, вкраплениями восточных оттенков. Под прицелами чужих взглядов девушки ласкались пальцами и языками. Хищница, сидя на лице Миланы, откинулась назад, на несколько секунд замерла (луч прожектора скользнул между ее бедер), а потом опустилась телом вперед, создавая иллюзию прыжка охотящегося зверя.
— Я весь взмок! — когда смолкла музыка, закричал Миха, вместе со всеми аплодируя девушкам. — Вот это шоу! Думал, что такое только в кино бывает! Повтори-ка, дружище! — попросил он бармена. — И моему другу!
Пока Миха с Марком обменивались впечатлением, на смену Хищнице и Милане в плотной атмосфере ожидания разврата возникли следующие девушки. Ведущий представил их как Вич и Рокстар.
— ВИЧ? — переспросил Миха. — Типа как триппер?
— Вич. По-английски — ведьма, — пояснил бармен.
— Ты прямо Черчилль, — сказал ему Миха. — Налей-ка еще, — и повернулся к танцовщицам.
Ведьма была со стрижкой каре рыжих волос, тоже в тунике, но фиолетового цвета, босиком. Рокстар — блондинкой с длинными вьющимися волосами, с черными, как в кино у спецназа, полосками на лице, в наглухо застегнутой короткой кожаной куртке, широких джинсах-«трубах» на бедрах и с красно-белой, сверкающей колками электрогитарой наперевес. Ее глаза прикрывали солнечные очки. Позже Марк подумал, что во всем случившемся потом виновата музыка. Диджей поставил медленную композицию, почти колыбельную. Двое печальными негритянскими голосами рассказывали историю про гуляющую по пригороду малышку, аромат Ямайки и дефлорацию, а пульс качающего тягучего бита напомнил Марку мелодию со вступительных титров «Хауса». После Алька сказала ему, что песня называется «Karmacoma». А тогда он смотрел, как Вич расстегивала молнию на куртке Рокстар. Одежды под курткой у той не было, и стали видны казавшиеся загорелыми в свете прожекторов груди размером с теннисные мячи, с сосками, заклеенными крест-накрест белым непрозрачным скотчем. Рокстар сперва целомудренно прикрыла грудь ладонями, а потом резко опустила их. Грифом висящей на плече гитары приподняла подол туники Вич, обнажая промежность. Мелькнул черный треугольник трусиков. Присев, Рокстар обеими руками спустила их. Ведьма оттолкнула ее и закружилась вокруг девушки с гитарой, словно наводя чары. Движениями сомнамбулы Рокстар отставила гитару и скинула куртку, стянула джинсы, оставшись полностью обнаженной. Рокстар, повернувшись спиной к зрителям, опустилась на четвереньки. Скинув через голову тунику, Вич склонилась к партнерше и коснулась губами ее ягодиц. Несильно шлепнула по ним ладонью. Провела рукой между ногами. Языком достала до клитора. Рокстар выпрямила спину и сделала попытку освободиться. На лице у Ведьмы заиграла похотливая улыбка, в ее руке появилось дилдо. Высунутым острым языком она облизывала блестящий пластик, а Рокстар, обернувшись, смотрела на нее. Ее рот округлился, когда дилдо вошло внутрь, и она принялась двигаться в ритме впадающей в кому. Боковым зрением Марк видел подавшегося вперед толстяка, сидевшего за ближайшим к сцене столиком. В руках он держал забытую вилку с наколотым на нее куском мяса. Выглядело это отвратительно и комично одновременно. Сам Марк чувствовал удивительную смесь похоти и детского восторга. За несколько мгновений до окончания песни лицо Рокстар исказила гримаса поддельного оргазма, и она опустилась левой щекой на пол. Очки с золотистыми линзами сползли с глаз, и на несколько секунд Марку показалось, что он встретился с танцовщицей взглядом. Рокстар поправила очки. Вич протянула ей руку, помогая подняться. Провожаемые аплодисментами, девушки вышли из клетки.