Когда молитвы завершились и последний духовный гимн был допет, Нестор направился к Главной улице Долины Паломника, медленно двигаясь с толпой. Почти все возвращались к себе домой, однако некоторые избранные - и Нестор в их числе - были приглашены на прием в "Отдых паломника", устраиваемый в честь нового Клятвоприимца. Нестор смаковал выпавшее на его долю счастье, хотя ему предстояло быть лишь официантом. Там творилась истерия, и юноше просто не верилось, что один из Девяти Апостолов будет жить - пусть только месяц-другой - у них в Долине Паломника. Такая великая честь!
Джозия Брум, которому теперь принадлежал "Отдых паломника", стоял у черного хода в гостиницу, когда Нестор добрался туда. Бруму было под семьдесят - щуплый старичок с птичьими костями, облысевший и близорукий. Несмотря на склонность к велеречивости, Брум был добросердечен и нравился Нестору.
- Это ты, юный Гаррити? - спросил Брум, наклоняясь почти к самому его носу.
- Да, сэр.
- Молодец! В задней комнате на втором этаже найдешь чистую белую рубашку и новенький черный галстук. Надень их и помоги Уоллесу накрывать столы.
Нестор сказал, что обязательно, и взбежал по лестнице в помещение прислуги. Нэш Уоллес как раз. надевал белую рубашку.
- Приветик, Нес! Хороший денёк, а? - сказал рыжий мальчишка. Он был на два года моложе Нестора, но на дюйм выше - почти шесть футов три дюйма, и худой как щепка.
- Берегись холодного ветра, Уоллес, он тебя враз опрокинет!
- Не опрокинет, я ж его обгоню, как стоячего! - ухмыльнулся рыжий.
Нестор засмеялся. Нэш Уоллес был бегуном, каких поискать. В прошлый День Воскресения, когда ему было всего пятнадцать, Уоллес три раза состязался со Степным Пожаром, призовым жеребцом Эдрика Скейса, и выиграл обе короткие дистанции, проиграв только на длинной. Чудесный был день. Нестору он особенно запомнился, потому что он в первый раз напился, после чего дал себе зарок никогда больше в рот не брать спиртного. - Хочешь напитки подавать или закусь? - спросил Уоллес.
- Все равно, - ответил Нестор, стягивая вылинявшую красную рубаху и доставая из комода чистую.
- Ну, тогда напитки, - решил Уоллес. - Руки у меня сегодня не слишком твердые. Господи, кто бы подумал, что в наш городишко приедет апостол?
Нестор надел белую рубашку и заправил ее в собственные черные брюки. Чуть ли не минуту мучился с галстуком, а потом подошел к зеркалу проверить узел.
- Как по-твоему, он хоть одно чудо сотворит? - спросил Уоллес.
- Какое еще чудо?
- Ну, думается, он мог бы воскресить Пастыря из мертвых! - Рыжий захохотал.
- Ничего смешного, Уоллес, тут нет. Пастырь был хороший человек.
- А вот и нет, Нес. Он же в одной своей проповеди пошел против Диакона. Можешь ты этому поверить? Прямо в церкви. Чудо, что Бог не сразил его прямо на месте.
- Насколько я помню, он сказал только, что не видит необходимости в Клятвоприимцах. И все.
- Ты что, не видишь необходимости в апостоле Савле? - спросил Уоллес.
Нестор уже хотел отпустить шуточку, но тут заметил особый блеск в глазах рыжего.
- Да ты что, Уоллес? Он же великий человек, - ответил он, тщательно выбирая слова. - А теперь нам пора браться за работу.
Вечер был долгим, и у Нестора совсем разламывалась спина. Он стоял в углу с медным подносом в руках. Почти никто уже не пил, а апостол Савл сидел у очага с капитаном Леоном Эвансом и Даниилом Кейдом. Старый Пророк сильно опоздал. Очень многие участники приема уже успели разойтись по домам, когда старик наконец появился в дверях. Апостол радостно его приветствовал, но Нестору показалось, что Даниилу Кейду как-то не по себе.
- Большая честь познакомиться с вами, - сказал Савл. - Естественно, я читал о ваших подвигах в Первой войне с исчадиями. Страшные времена, требовавшие железных людей, как и нынешние. Прискорбно видеть, как вам теперь трудно передвигаться. Обязательно поезжайте в Единство. В наших больницах благодаря открытиям наших врачей ежедневно творятся истинные чудеса.
- Благодаря Камням Даниила, хотите вы сказать, - заметил Кейд.
- Вы хорошо осведомлены, сэр. Да, их осколки весьма полезны. Но наши поиски Камней покрупнее пока остаются тщетными.
- Кровь и смерть - вот все, что они принесут, - сказал Кейд. - Точно так же, как прежде.
- В руках благочестия предметы чисты, - сказал Савл.
Как ни горел Нестор энтузиазмом в начале вечера, теперь он очень устал и начинал скучать. Вскоре после утренней зари его будут ждать на участке леса, где шла рубка, с заказами на бревна и инструкциями рабочим на лесопильне. Дядя Джозеф был придирчивым нанимателем, и если Нестор хоть разочек зевнет, в конце дня ему придется битый час слушать поучения. - Как я понял, вы знавали Взыскующего Иерусалима? - сказал Савл, и усталость Нестора как рукой сняло.
- Да, я его знал, - проворчал старик. - И ни разу не слышал от него ни единого пророчества. Не думаю, чтобы ему понравилось прочесть, как его теперь расписывают.
- Он был святым. - В голосе Савла не прозвучало даже намека на раздражение. - И все сказанные им слова тщательно собирались из источников повсюду. У людей, которые его знали. У людей, которые его слушали. Для меня большая трагедия, что мне не довелось узнать его лично.
Кейд угрюмо кивнул.
- Ну а я, Савл, его знал. Он был одиноким человеком, с сердцем, полным горечи, ожесточенным, и искал город, которого не существовало, и это было ему известно. Ну а его пророчества... Я же сказал, что ни разу от него ничего такого не слышал. Однако правда, что он забрал тебя и Диакона в наш мир, когда с громом швырнул Меч Божий в порталы времени. Мы все знаем, что так было.
- Пути Господни порой великая тайна, - с насильственной улыбкой сказал Савл. - Мир, который мы покинули, был клоакой под властью Дьявола. Мир, который мы нашли, сулил стать Райским Садом, если бы только люди вернулись к Богу. И по Его милости мы победили. Скажите мне, сэр, почему вы отклоняли все приглашения приехать в Единство и принять почести за ваши труды во имя Господа?
- В почестях я не нуждаюсь, - ответил Кейд. - После войны с исчадиями я почти всю мою оставшуюся жизнь прожил в Ривердейле. Была у меня хорошая жена, и мы вырастили двух высоких сыновей. Оба погибли в ваших войнах. Лизу похоронили прошлой осенью и я перебрался сюда ждать смерти. Почести? Чего они стоят?