— Ой, простите! — извинилась она. — Я не видела вас, месье!
— Вам следовало бы носить очки, юная дама, потому что я высокий и тяжелый, и совсем не похож на святой дух...
С грустной улыбкой она хотела продолжить свой путь, но он продолжил:
— И далеко вы собрались?
— Да, достаточно... Но вот этот дождь...
— В таком случае, позвольте мне сопровождать вас. Моя карета здесь рядом, но, вероятно, дождь не позволил вам заметить ее?
— Нет... И я с радостью приму ваше предложение! Я вся промокла...
Мориц помог девушке подняться, а потом устроился рядом с ней, счастливый от этой любезной интермедии, что возникла в самый разгар его неприятных проблем. Девушка была совсем молодой, очаровательной... и даже немного походила на Розетту! А когда она рассказала, что работает кружевницей, он уже не сомневался в том, что ее послали ему с Небес, чтобы смягчить его горе! Ради нее он развернул весь свой арсенал методов обольщения, а когда Мориц хотел этого, он умел быть неотразимым. Впрочем, она долго и не сопротивлялась. Девушку звали Матильда, и ради нее Мориц продлил свое пребывание во Фландрии...
Глава XI
Гений победы
— Вам следовало бы поберечь себя, мой дорогой друг. Вы так не думаете?
Жан-Шарль де Фолар[113], специально приехавший из своего родного Авиньона на празднества в честь свадьбы дофина Франции Людовика-Фердинанда и испанской инфанты Марии-Рафаэллы, с немалой тревогой во взгляде наблюдал за походкой Морица. Маршал шагал с заметным трудом, опираясь на трость с золотым набалдашником, хоть и пытался изо всех сил сделать вид, что пользуется тростью из щегольства. Сейчас они прогуливались по парку недавно приобретенного Морицем замка Пипль, расположенного в местечке Буасси-Сен-Леже. Мориц проигнорировал вопрос, и они молча продолжали прогулку, прежде чем Фолар снова заговорил, но уже более мягким тоном:
— Сколько вам лет?
— Сорок девять! — буквально прорычал в ответ маршал. — И не надо сейчас читать мне нотации по поводу того, что вы-то, в свои семьдесят пять...
— Семьдесят шесть, прошу заметить!
— Пусть будет семьдесят шесть, неважно. Не надо говорить мне, что вы-то, в свои семьдесят шесть, легко порхаете, как самая настоящая балерина. Вы и сами прекрасно знаете, что всему виной мое давнее ранение, полученное под Крашнитцем. Оно до сих пор не дает мне покоя, иначе зачем бы я каждое лето прозябал на целебных водах в Баларюк-Ле-Бэн, в этой глуши? Вы и представить себе не можете, чего мне это стоит... Знаете, иногда затруднения при ходьбе — совершенно нормальное явление, тем более что в моем случае главную роль играют вовсе не ноги, а лошадь, которая меня несет.
— Но я заметил и некоторую одышку, — безжалостно продолжил Жан-Шарль.
— Да неужели! И что вы мне посоветуете, «доктор» Фолар? Отправиться в Сен-Медар на могилу этого несчастного дьякона Париса[114] и отплясывать на ней, ожидая чудесного исцеления, как в свое время это делали вы?
— Вам бы только хуже стало. А что до меня, то мне, наоборот, сильно полегчало. Поэтому вернемся к тому, с чего начался этот разговор: я знаю, что вы слишком много работаете и что, по слухам, у вас чересчур много любовниц.
Мориц расхохотался, и его плохое настроение словно испарилось.
— Слухи пускают только про богачей, дорогой мой. Но что правда, то правда: я люблю женщин. Скажу даже больше — они необходимы мне, как наркотик, и это, кстати, у меня семейное. Не забывайте о том, что я сын человека, у которого, как говорят, триста шестьдесят пять незаконнорожденных детей, то есть, как минимум, столько же любовниц!
— Наверное это так, но только вы, в отличие от короля Августа, совсем не щадите себя. Из Фландрии вы вернулись только в конце ноября, сейчас март, и бьюсь об заклад, что...
— Что в скором времени я снова уеду? Да, несомненно — через несколько дней.
— Вот именно. Но зачем тогда все это? — спросил Фолар, обводя руками парк, занимающий площадь в сто гектаров, и величественный замок, практически новый — едва минуло двадцать лет с тех пор, как он был построен для генерального откупщика Кантобра, который в скором времени вынужден был уступить его другому владельцу[115].