Пока Дейра говорила, Кай ощущал, как между ними исчезает отчужденность. В течение всех двух лет своего знакомства с Дейрой Лир его всегда удивляло ее двойственное отношение к нему. Теперь, когда он все понял, ее поступки приобрели смысл. Часть его сознания, всегда боявшаяся, что Дейра все еще продолжает ненавидеть его, хотела кричать от радости. У него вдруг возникло сильное желание схватить Дейру в свои объятия и никогда не отпускать.
Но леденящий страх вновь вернулся к нему. Он словно сковал его, сдавил ему горло. «Теперь ты знаешь ее секрет, Кай Аллард, но это не меняет сути дела. Ты все равно остаешься для нее убийцей, сыном убийцы. Ты — ее полная противоположность, и этого она никогда не забудет».
Кай снова нахмурился.
— Ты просто недостаточно пристально вглядывалась в меня, доктор. Во мне есть много, чего ты так ненавидишь. Например, я часто ошибаюсь, и это приводит к смерти невинных людей. Еще я заставляю других делать то, что они не хотят делать, но что нужно мне. Я заставляю своих воинов убивать. Ты хочешь знать, почему я пожертвовал ради тебя своей жизнью? — Кай усмехнулся. — Это же так просто. Что несу в этот мир я? Только смерть и разрушение. Ты же несешь в него жизнь, вот я и решил, что моя смерть пойдет миру только на пользу.
— Не обманывай себя, Кай, — сказала Дейра, выбираясь наконец из ловушки. — С твоей смертью мир не намного улучшится. Что же касается меня, то без тебя мне станет намного хуже.
— Ты бы осталась жить. Что может быть лучше?
— Не жить, а физически существовать, — поправила Дейра. Она встала рядом, положила руки ему на плечи и долго смотрела в его глаза. — Без тебя моя душа была бы мертва, — црошептала Дейра, и ее губы прижались к его губам.
XXII
Диосд
зона оккупации Клана Волка
2 апреля 3052 г.
Увидев, как ильХан Ульрик занял место председателя за столом, Фелан улыбнулся. В большом зале базы, некогда принадлежавшей Третьему Расалхагскому полку, проходил очередной этап жеребьевки. В дальнем конце зала стояло много воинов Клана Волка, но Фелану они были по большей части незнакомы. Из его друзей в зале не было никого: после двух дней непрерывных боев Тринадцатый гвардейский полк клана сегодня отдыхал, и сам Фелан предпочел бы делать то же самое.
ИльХан подождал, пока два могучих элементала не внесли в зал уже известное Фелану гравитационное устройство, после чего началась сама церемония.
ИльХан попросил признать его права как представителя Дома Уордов. Фелан и его противник хором ответили:
— Сейла.
— Только с нашей смертью исчезнут связи, которые сплачивают нас, — произнес Ульрик.
ИльХан выглядел усталым. Он торжественно склонил голову, немного помолчал, затем обратился к стоящим перед ним воинам:
— Это будет ваша третья битва. Вы хорошо знаете, какой чести вы удостаиваетесь. Тебе, Фелан Вульф, двадцать лет. Расскажи нам о своих заслугах.
— Сирилла Уорд выбрала меня как своего наследника. Я был рабом, но был принят в касту воинов. В одиночку я покорил Ганцбург. На Саталисе я взял в плен расалхагского принца Рагнара. На Гиперионе я защищал плотину Симмонс, а затем охотился за предателями в топях. На Диосде я участвовал в сражении с командным звеном Третьего полка. В битвах за родовое имя я победил элементала Дина, летчика Глинис и добился права продолжить борьбу.
— Тебе, Лахос, двадцать семь лет. Что сделал ты?
Противник Фелана начал перечислять свои заслуги. Он, как и Фелан, был пилотом боевого робота. В одном из сражений его тяжело ранили. Он ходил прихрамывая. Левая часть его лица еще не зарубцевалась от ожогов, возле глаза Фелан увидел незаросшие швы. «Ему самое место в госпитале, а не в битве», — подумал Фелан.
Лахос закончил говорить. ИльХан торжественно сложил и поднял вверх руки.
— Теперь мы знаем, что проявленный вами героизм дает вам право участвовать в битве за родовое имя. Как бы ни сложилась ваша дальнейшая судьба, свет ваших побед не померкнет. — Ульрик опустил руки и сделал воинам знак приблизиться к нему. Махнув рукой, Ульрик предложил обоим воинам выйти вперед. — А теперь покажите мне знаки, подтверждающие ваше право находиться здесь.
Фелан протянул ильХану свой медальон. Ульрик принял его, повернулся к Лахосу и взял его медальон. Поместив их в отверстия, он снова начал говорить:
— В жеребьевке, которая предшествует битве за родовое имя, отражается весь хаос войны. Сейчас я пущу ваши медальоны. Чей медальон придет к финишу первым, тот будет добычей, а его соперник — охотником. Первый имеет право выбрать вид битвы, второй воин называет место. Таким образом, ни у кого не будет явного преимущества. Вы согласны? — обратился ильХан к воинам.
— Сейла.
Ульрик нажал на кнопку, и медальоны, набирая скорость, устремились вниз. Фелан взглянул на Лахоса. «Будь я на его месте, я бы выбрал битву в боевых роботах, — подумал он. — С такими ранами только в кабине у него есть шанс победить меня. Черт подери, да он еле стоит. В кулачном поединке я бы его победил в момент». Фелан поднял глаза и увидел, как медальоны исчезли в нижней части устройства. Фелан напряженно наблюдал за исходом. «Расслабляться не стоит. Как бы ни был слаб Лахос, он — воин и не упустит возможности победить меня. Само его появление здесь уже заслуживает уважения».
Раздался тихий звон, медальоны легли в нижней части трубки.
Наступал решительный момент. ИльХан протянул руку, достал верхний медальон и показал его залу. Фелан сразу увидел свое имя.
— Воин Фелан! — произнес Ульрик. — Ты — охотник и выбираешь вид битвы.
Фелан краем глаза заметил, как помрачнело лицо Лахоса. «Он все отлично понимает. Если я объявлю единоборство на кулаках, он не выдержит и пяти секунд».
— Фелан, — снова раздался голос ильХана, — мы ждем. Назови тип битвы.
Воин гордо посмотрел на Ульрика и твердо произнес:
— Битва в боевых роботах, мой хан.
Круговыми движениями Фелан размял плечи и услышал хруст суставов.
— Думал, нам дадут отдохнуть перед тем, как послать на битву, квиафф?
Его противник кивнул.
— Да. Я смотрю, ты в полной форме, — заметил он. — Вас, гвардейцев, ничего не берет. Деретесь вы не хуже остальных, горячих мест не избегаете, а раненых среди вас всегда меньше.
Фелан потянулся и, засунув большие пальцы под ремень, расправил пояс рубашки.
— Ты из Восьмого драгунского полка, квиафф? Значит, тоже дрался за нефтеперегонный завод в долине Ольен. Ты не тот самый Лахос, который ввел свой робот внутрь завода и поджег его, чтобы выкурить оттуда местную милицию? — спросил Фелан.
— Он самый и есть, — ответил воин и поднес ладонь к обожженной части лица. — Как только вокруг меня загорелась нефть, я подумал, что превращусь в головешку. Иногда мне казалось, что полыхают не только стены завода, но и пульт управления в кабине. Как видишь, даже нейрошлем и то не помог.
Фелан только сейчас заметил, что на Лахосе слишком длинные шорты. Приглядевшись, он заметил и на ногах воина длинные рубцы от очевидно недавно полученных ожогов.
— Да, видок у тебя неважный, — признался Фелан. — Мне бы не хотелось оказаться зажаренным в кабине собственного боевого робота.
— А ты думаешь, что я только и мечтал об этом? — улыбнулся Лахос и пристально посмотрел в глаза Фелана. — Ты знаешь, когда Ульрик вытащил твой медальон, я подумал, что ты выберешь битву без оружия. Благодарю тебя, Фелан, ты дал мне возможность показать себя.
— Ладно, — мотнул головой Фелан.
В тот же момент лифт достиг подземного этажа базы, где хранились роботы побежденных расалхагцев, и остановился. Перед тем как открылись двери, во встроенном в потолок динамике затрещал голос ильХана:
— Фелан и Лахос. Это ваш третий поединок. Вы поднялись на ступень, недоступную многим другим воинам. Гордитесь этим. Сейчас перед вами откроются двери, и вы начнете битву. Победивший в ней покроет свое имя славой, на долю проигравшему достанется великая честь.