Мучительная боль пронзает мое плечо, кровь смачивает кожу, но я смотрю вперед и не отвлекаюсь. Они не стоят ни моего страха, ни моих страданий. Они не победят.
Я следовала за Истоном до самого дома Синклера, проскользнула внутрь его дома, когда увидела, что он оставил входную дверь незапертой. Могу вспомнить каждый дюйм их дома, что я нашла на столе Стивена, запертую дверь в его кабинете и примерно сколько времени мне пришлось прятаться в кладовке, пока Истон и его мать не закончили спорить за ужином.
Могу проследить каждый шаг из его дома и до моей машины, могу вспомнить, как въехала на парковку школы, планируя подождать там, пока не придет время встретиться с ребятами.
Последнее, что может вспомнить мой мозг, это как мою дверь рывком открыли, и агрессивная рука обхватила мою руку. После этого все пусто. В моей памяти закончилась пленка, и экран превратился в белый шум.
Пальцы проводят по свежей ране на моем плече, и я оглядываюсь, чтобы увидеть, как Игрок Два засовывает пальцы в рот. Слизывает мою кровь со своей кожи.
— Ты такая сладкая на вкус, почти слишком сладкая, чтобы пропадать зря.
Желчь застревает у меня в горле, когда я смотрю, как он сосет два пальца, покрытых моей кровью.
— Черт, — выплевываю ее на черную ткань, закрывающую его лицо. — Ты.
Слюна и кровь разлетаются по маске, и с его губ срывается мерзкое рычание, когда он прижимает свое покрытое кровью лицо к моему. Его ногти впиваются мне в кожу головы, разрывая волосы. Запах разложения от его горячего дыхания заставляет мой желудок взбунтоваться.
— Это можно устроить, девочка .
Если они хоть на секунду подумали, что я легко отделаюсь, то они ошиблись. Я могу быть привязана к этому стулу, избитая и истекающая кровью, но я отказываюсь идти спокойно. Когда они оставят мое тело на съедение жукам, моя метка останется на их коже.
Они будут помнить меня, то, как я сражалась, и я не умру забытой.
Со всей силой, которая осталась в моем связанном теле, я откидываю голову назад и бросаюсь вперед, врезаясь лбом в то, что, как я надеюсь, является его носом. Мой череп пульсирует в знак протеста против сговора, но его стона дискомфорта достаточно, чтобы это того стоило.
— Ах ты, дрянь! — кричит он, срывая маску, чтобы удержать свой разбитый нос. Его лицо мне не знакомо, но я пытаюсь мысленно запечатлеть каждую деталь.
Как его сальные светлые волосы падают на глаза, родинка на щеке и шрам вокруг верхней губы. Я отмечаю каждую черту в своем сознании, сохраняя ее на случай, если мне удастся выпутаться из этого.
— Мы не должны снимать маски, — призывает Второй игрок, глядя на меня. — Мы не...
— Это не имеет значения. — Его партнер полностью снимает маску, бросая ее на землю. — Неважно, увидит ли она нас сейчас. Она не доживет, чтобы говорить о том, как мы выглядим.
Мое нутро вздрагивает. Ужас накатывает в моей груди, как волна, обрушиваясь на все тело. Их большие руки хватают меня с двух сторон, легко срывая со стула.
Я бью ногами по песку, подбрасывая зернистые кусочки, мои легкие издают крик за криком, пока они тащат меня назад. Слезы текут по моему лицу, когда я чувствую, как металл царапает мою спину.
Поворачиваю голову в поисках чего-нибудь, что подскажет мне, куда я направляюсь, я мельком взглянула на то, что похоже на лестницу. Черные решетчатые ступени, ведущие на небольшую платформу. Мое тело ударяется о каждый наклон, болит от каждого удара.
Когда они достигают вершины, мой вес падает на платформу. Мне не требуется много времени, чтобы понять их план. Вспоминаю, как они впервые разбудили меня, что осталось от сегодняшнего события.
На ринге все еще лежала подсказка, измененная для создания идеального устройства для пыток. Цилиндрический резервуар, который ранее использовался как магический акт. Избежать неизбежного. Цистерна, наполненная до краев водой, в то время как исполнителя приковывают ко дну. Сбегите, и вы станете современным Гудини, нет — и ты утонешь.
Но внутри была не вода. Она была более густой и алой, она бурлила в резервуаре глубиной не менее двенадцати футов, покачиваясь в такт моим волнениям на платформе.
— Свиная кровь. — Ехидно сказал Первый игрок. — Мы собирались подарить тебе твой собственный момент Кэрри. Окунуть голову под воду несколько раз, чтобы адреналин выплеснулся. Но ты была трудной, девочка.
Мое сердце стучит в ушах: когда они бросят меня в это, для меня не будет никакой надежды. Я бы опустилась на дно и никогда не всплыла.
Это было бы все.
— Убийство меня их не остановит, — я прижимаю руки к веревкам, пытаясь найти слабое место в узлах, но мне не везет. — Это только усугубит ситуацию. Твой босс знает, что они сделали с Розмари Донахью. Они не остановятся.
— Мой босс... — Ему все равно. Я не думаю, что есть что-то, чего бы он хотел больше, чем убить по одному сыну из каждой семьи основателей. Пусть этот город пожнет то, что посеял. Ты лишь предупреждение о том, что грядет, Лира.
— Ты не выберешься живым. — Я задыхаюсь.
— Грядет расплата, девочка. Для тебя сейчас, и для всех твоих маленьких друзей потом. Надеюсь, я буду тем, кто разорвет Пирсона на части.
С того момента, как они похитили меня, я решила, что эти люди наняты теми, кто отвечает за —Гало. У нас было мало времени, и они пришли за нашим молчанием.
Даже если им придется убить нас, чтобы получить его.
Мы зашли слишком далеко, узнали слишком много. Убийство учителя и помощника учителя, чтобы раскрыть наркотики, которыми они усыпляют похищенных девушек. Сжигание мэра за продажу Розмари, убийство двух продажных детективов, замешанных в этом деле. Мы зашли слишком далеко.
При звуке имени Тэтчера у меня заколотилось сердце. Меня душит рыдание, желание умолять. Умолять о пощаде и молиться, чтобы они остались далеко-далеко. Но не от меня.
Никогда от меня.
От него.
— Давай, умоляй меня. — Игрок Два хмыкает. — Умоляй меня пощадить твою жизнь, и я, возможно, сохраню тебе жизнь достаточно долго, чтобы посмотреть, как хорошо ты принимаешь мой член.
Мое тело вздрагивает от его грубых слов. Одна единственная слезинка падает из моего глаза от того, что у меня остался выбор. Вести себя, умолять, прогибаться, чтобы этот отвратительный предлог мужчины положил свои грязные руки на мое тело, или оставаться на месте, позволяя им столкнуть меня в чан с кровью животных, где я буду тонуть.
Два варианта, вот к чему сводилась моя жизнь.
Два дерьмовых, блядь, варианта. Моя жизнь свелась к этому. Все, что я когда-либо делала, будет предано забвению, и я превращусь в газетный заголовок о девушке, убитой в Цирке Кошмаров.
Еще одна история о призраке, которая будет преследовать улицы Пондероз Спрингс.
С последней крупицей угасающей надежды я потянулась в себя. Хочу, чтобы мой голос отрикошетил от ткани этого шатра, хочу, чтобы мое тело сквозь слезы взывало о помощи.
Кричать о единственном имени, которое сейчас существовало в моем мозгу. Того, кто, как мне казалось, может спасти меня от этого проклятого конца. Мой последний шанс, мальчик, который заморозил ужас своими зимними шагами в последний раз, когда смерть проплывала надо мной.
Мой ангел.
— Тэтчер!
Это был вопль банши в пустоту. Молилась, чтобы по воле божественной судьбы он оказался поблизости. Что он будет искать меня, заметит пропажу, что он каким-то образом услышит мой голос среди кружащейся цирковой музыки, среди воя ветра.
Мне просто нужно было, чтобы он пришел за мной. Чтобы спасти меня в последний раз, потому что я не была готова умереть. Не так — не до того, как я закончу школу или увижу, как мои друзья пойдут к алтарю. Я хотела сделать карьеру, вырасти, я хотела жить.
Я не хотела умирать до того, как...
— Тэтчер, пожалуйста, — кричу я, кровь хлещет изо рта. — Тэтчер!
— Какой красивый труп ты будешь. — Бормочет один из них, прежде чем сила чьего-то ботинка врезается в мой бок.