Отец всегда заставлял ее долго ждать первого удара, как будто знал, что ожидание боли почти так же тяжко, как сама порка. Спина девочки покрылась мурашками. Уголком глаза она смотрела на раскрытый альманах и не жалела ни о чем.
Первый удар рассек кожу на спине, и Эрин закусила губы, чтобы не кричать. За каждый крик отец добавит ей ударов. Он хлестал ее по голой спине, пока кровь не потекла по бокам, впитываясь в ткань нижнего белья. Позже ее заставят оттирать ярко-красные брызги со стен и пола. Но сначала ей придется вытерпеть порку, ожидая, пока отец решит, что она пролила достаточно крови...
Эрин передернуло от этих воспоминаний — в темных коридорах они отчего-то казались еще более ощутимыми. Даже сейчас ее спина горела, словно напоминая о давней боли и преподанном уроке.
Цена знания — всегда кровь и боль.
Еще до того как спина зажила, Эрин пробралась в кабинет отца и втайне дочитала альманах. В одном разделе содержались предсказания погоды. В течение целого года она следила за ними, чтобы посмотреть, действительно ли авторы знали, какой будет погода в тот или иной день. Часто их прогнозы оказывались ошибочными. Так она осознала, что написанное в книгах может быть неправдой.
Даже то, о чем говорится в Библии.
Тогда, в детстве, страх наказания не остановил ее.
И он не остановит меня сейчас.
Быстрыми шагами, но стараясь ступать по каменному полу как можно тише, она наконец достигла двери в Святилище. Это был не главный вход на его территорию, а редко используемый черный ход, через который можно было попасть внутрь неподалеку от библиотеки. Больше всего это было похоже на стену с маленькой нишей, в которой стояла каменная чаша размером не больше чайной чашки или небольшой миски.
Эрин знала, что ей следует сделать.
Тайный ход можно было открыть только кровью сангвиниста.
Она сунула руку в карман и достала стеклянный флакончик, отданный ей Христианом. Внимательно рассмотрела черную кровь, переливающуюся внутри. Кровь у сангвинистов была гуще и темнее человеческой. Она могла двигаться по собственной воле, течь по венам без помощи сокращений сердца. Больше Эрин почти ничего не знала о веществе, которое поддерживало существование сангвинистов и стригоев, однако неожиданно ей захотелось узнать больше, выведать все секреты этой крови.
Но не сейчас.
Она вылила темное содержимое флакончика в каменную чашу, произнося на латыни слова:
— Ибо это есть Чаша Крови Моей, чаша Нового и вечного Завета.
Кровь закружилась в чаше, сама по себе вращаясь спиралью, словно в доказательство своей неестественной природы.
Эрин затаила дыхание. Не отвергнут ли врата кровь Христиана?
Ответ пришел — черная лужица впиталась в камень и исчезла, не оставив ни малейшего следа.
Женщина выдохнула, прошептав завершающие слова:
— Mysterium fidei [5].
Она отступила на шаг от глухой стены, сердце колотилось словно бы в горле. Несомненно, любой оказавшийся поблизости сангвинист должен услышать это неистовое биение и понять, что у входа в Святилище стоит живой человек.
Камень тяжело заскрежетал по камню, и перед Эрин медленно открылся проход.
Она сделала шаг в лежащую впереди темноту, вспоминая жестокий урок отца. «Цена знания — всегда кровь и боль».
Да будет так.
Глава 2
17 марта, 16 часов 45 минут
по центральноевропейскому времени
Кумы, Италия
Почему я всегда застреваю где-то под землей?
Сержант Джордан Стоун полз вперед по узкому тоннелю, упираясь локтями. Камень давил на него со всех сторон, и продвигаться дальше можно было лишь одним способом — извиваясь, как червяк. Земляная крошка, потревоженная его усилиями, сыпалась ему в волосы и попадала в глаза.
По крайней мере я куда-то двигаюсь.
Он протиснулся вперед еще на несколько дюймов.
Из тоннеля впереди его звал и подбадривал громкий голос с сильно выраженным акцентом:
— Ты почти пролез!
Должно быть, это Баако. Джордан явственно вспомнил этого высокого сангвиниста, родом откуда-то из Африки. На прошлой неделе, когда Стоун поинтересовался, из какой именно страны тот прибыл, Баако ответил неопределенно и загадочно: «Как и многие государства Африки, то, где я родился, носило немало именований прежде и, вероятнее всего, будет носить еще больше».