— Есть у меня одна идея… — сказал я и снова широко зевнул.
— Завтра, всё завтра, — отмахнулся король и сел на тонкий матрас в углу комнатки.
— Можно и завтра, — ответил я, устраиваясь поудобнее на другом матрасе.
Вонючая солома торчала из многочисленных дырок и больно кололась, но я уснул мгновенно, как убитый.
Я бежал по сосновому лесу. Позади отчётливо был слышен собачий лай, но выследить меня можно было и без собак — по следам босых ног на рыхлом песке. Я бежал изо всех сил, на последнем издыхании, но ясно понимал, что останавливаться нельзя ни на миг. Я продирался через кусты и буреломы, избегая натоптанных дорожек, бежал, распугивая лесную живность и только привлекая больше внимания. Меч в моей руке методично рассекал свисающие ветки, а в голове крутилась всего одна мысль, одно слово. Предали. Меня предали.
Лай слышался всё ближе, к нему добавились человеческие голоса. Я обернулся на бегу — никого не было, но я чуял, что они уже рядом. Я добежал до поляны, окружённой густыми зарослями папоротника, и остановился перевести дух.
Клинок в руке тихо, на грани слышимости, зазвенел.
— Предвкушаешь битву? — шёпотом спросил я.
По тусклому металлу пробежал солнечный блик, и я счёл это добрым знаком.
На поляну с громким лаем выбежал лохматый пёс, но остановился в пяти шагах от меня и зарычал. Знал, что не стоит бездумно бросаться на человека с мечом. Следом за ним прибежали ещё два. Значит, скоро появятся и их хозяева.
Я взмахнул мечом, клинок разрезал воздух с басовитым гудением. Собаки глухо рычали и скалили зубы, но я знал, что их можно не бояться. Меня не страшила и предстоящая схватка, я предвкушал её, как алкоголик предвкушает новую рюмку, как заядлый игрок предвкушает новый выигрыш. Я боялся только одного — погибнуть раньше, чем успею прикончить хотя бы несколько врагов.
Вскоре через заросли начали продираться люди, я как раз успел немного передохнуть. Жаль, нет ни лука, ни арбалета, только Призрачный Жнец, я бы встретил их на узкой тропе стрелой в лицо.
— Вот он! — заорали в кустах, и я покрепче сжал рукоять меча.
— Держи его! Живьём брать приказано! — донёсся крик издалека, и я приободрился. Шансов уйти всё больше и больше.
— Ну что, ублюдки, попляшем? — процедил я и бросился им навстречу, размахивая мечом.
Собаки в испуге разбежались, и я оказался лицом к лицу с одним из преследователей. Он был молодым парнем, безбородым и щуплым. Он умер мгновенно, даже не успев поднять меча.
Я вытащил клинок из его груди как раз вовремя, справа на меня выпрыгнул мужик, пытаясь захватить меня в свои объятия. Я отскочил, полоснул его по груди, но задел только кожу — брызнула кровь. Он зашипел и выругался, выхватил дубинку и попытался ударить меня сверху, но я без опаски принял удар на клинок, мгновенно переходя из защиты в нападение. Меч скользнул по деревянной поверхности, пальцы один за другим полетели в песок, и я довершил удар точным уколом в горло. Мужик повалился замертво.
Боковым зрением я видел, как ещё четверо продираются через заросли, и решил бежать дальше. Развернулся, побежал, но тут же напоролся на ещё одного воина. Призрачный Жнец взметнулся вверх, но воин неуловимым движением ушёл в сторону и ударил меня длинным кинжалом в живот.
Могильный холод пронзил мои внутренности и я проснулся. Киган стоял надо мной с поднятыми руками, а кончик меча упирался ему в глотку.
Глава 11
«Дух человеческий исконно тянется к злату и серебру как к самым благородным металлам, но истинно говорю, нет благородней металла, нежели простое железо. Ибо человек железа крепче и сильнее, чем человек золота.»
— Ты кричал во сне, — произнёс король.
Я вложил Призрачного Жнеца в ножны и сел. Киган вздохнул с явным облегчением. За маленьким узким окном виднелась полоска рассвета.
— Сон плохой, — сказал я, потирая виски.
— Я понял. На, выпей, — ответил Киган, протягивая мне бурдюк с вином.
Я пригубил немного вина, кислого, но освежающего. Голова болела, но не от похмелья, а от резкого пробуждения. Место, куда ударил кинжал, по-прежнему ощущало холод, а руки мелко тряслись. Я сжал кулаки, не в силах успокоить дрожь.
— Пойду прогуляюсь, — сказал я, собрался и вышел.
Я спустился на первый этаж, прошёл через пустой зал и вышел на укрытые туманом улицы Форт Туида.
Рассвет едва занялся над соломенными крышами, и я шёл по городу, погружённый в собственные мысли, тёмные и мрачные, словно замковые подземелья. Я редко видел сны, но этот запомнился мне во всех подробностях, особенно кинжал, погружающийся в мою плоть. Не к добру такой сон.