Вот и эта деревня на холме была чем-то средним между пограничной заставой, усадьбой и крестьянским хутором. Деревянный забор из оструганных кольев, колодец внутри, свой небольшой храм. В центре стояла укреплённая изба местного господина, отличающаяся от остальных домов только размерами. Вокруг неё — хозяйственные постройки, крестьянские хижины. Навскидку здесь жило пять-шесть семей, не больше.
Ворота оставались открытыми, и мы беспрепятственно вошли. Только мальчишка-привратник, издалека завидев нас, побежал предупредить господина.
— Не вздумай говорить, что ты — король, — шепнул я Кигану, когда мы поднимались к воротам. — Закуют в цепи, увезут в Теурис и четвертуют за подстрекательство к мятежу и измену короне.
— Я хоть и король, но не дурак, — ответил он мне. — Мне знакомы ваши обычаи.
Из усадьбы, опираясь на трость, вышел старик в длинной шубе, несмотря на тёплую погоду. Старик выглядел болезненным и усталым, длинные исхудавшие пальцы беспокойно сжимали трость. Следом за ним семенил мальчишка.
— Вы кто, мать вашу, такие, — произнёс старик. — И откуда вы, нахрен, взялись.
Я остановился в трех шагах от него и поклонился. На руке у него я заметил золотое кольцо всадника, знак принадлежности к благородному сословию. Скорее всего, это был единственный золотой предмет во всей деревне, но всё равно нужно было проявить почтение.
— Мы сбежали от гаэлов, сир, — ответил я. — Были в плену.
— А сюда-то вы нахрена припёрлись? — равнодушно произнёс старик, нарушая все правила приличия и гостеприимства. — У меня тут не ночлежка для бездомных.
Киган зыркнул на него исподлобья.
— Подите прочь, — бросил старик, разворачиваясь и направляясь в дом. — Ситрик, проводи их до ворот.
Мальчишка виновато пожал плечами и подошёл к нам.
— Простите его, он не в себе, — шепнул он.
— Заметно, — произнёс Киган.
— Ситрик, да? — сказал я. — Может, хоть ты подскажешь. Я из Стратхорна, знаешь такую деревню?
Мальчик почесал вихрастую голову.
— Что-то знакомое, — наконец ответил он. — Точно слышал название.
— А дорогу туда знаешь?
— Не-а, — протянул он. — Я дальше Синего ручья и не бывал нигде.
— Понятно, — ответил я.
— Вы не сердитесь на дедушку, — сказал Ситрик в полный голос, когда мы отошли подальше. — Ему кажется, что его все убить хотят, а вы с мечом наголо пришли.
— Неудивительно, что его хотят убить, — заметил Киган. — С таким-то характером.
— Дедушка хороший! — воскликнул Ситрик. — Он просто боится.
Мы дошли до ворот. Мальчик остановился.
— Дальше мы сами, — сказал Киган.
— Удачи вам! — улыбнулся мальчишка.
— Передай деду, что недолго ему осталось, — мрачно произнёс гаэл, а я промолчал.
Мы спустились по тропе, петляющей меж засеянных полей, и пошли дальше на юг. Солнце начало клониться к западу.
— Проклятый трусливый мерзавец, — пробубнил Киган. — Надо было зарубить его за оскорбление. И ограбить.
— И улепётывать от всей деревни обратно в пустошь? — спросил я. — Ну уж нет, хватит с меня.
— Боги его ещё накажут. Как пить дать.
— Ну и пусть, — сказал я. — Жрать хочется.
Вокруг были лишь поля, засеянные овсом и ячменём. К тому же, ещё зелёные.
— А у деда наверняка в погребе найдётся и мясо, и пиво, а может, даже вино. Жрёт, небось, за троих.
— Да перестань, — сказал я.
— У нас хозяин, который прогнал гостя с порога — невиданное дело. Позор! — гаэл распалялся всё больше и больше.
— Где одна деревня, там и другая, — сказал я.
— Ну-ну, — хмыкнул Киган.
— Я начинаю узнавать эти места, — соврал я. — Скоро должна быть ещё одна.
Впереди я увидел пастбище, на котором отара овец мирно щипала траву. В голову закралась шальная мысль украсть одного ягнёнка, исключительно ради пропитания. Пастуха нигде не было видно, но я не сомневался, что он где-то поблизости.
— Думаешь о том же, о чём и я? — спросил Киган, заметив мой пристальный взгляд.