— Теперь ты ведешь себя как параноик. — я шуточно толкаю его плечом, затем направляюсь к лестнице. — Скажи Максиму, чтобы он привел его. На самом деле, нет. Пусть будет Юрий.
Я не оборачиваюсь, но чувствую, как глаза моего охранника сверлят дыры в моем затылке. Виктору никогда не нравилась Саша — по всем понятным причинам.
Он думает, что она слишком слаба, чтобы защитить меня, иногда действует импульсивно, большую часть времени не думает о последствиях своих действий, и она ведет себя подозрительно. Не говоря уже о том, что у нее есть приводящая в бешенство привычка отвечать тем же.
Это веские аргументы, на которые мне, вероятно, следовало бы обратить больше внимания, но я этого не делаю. Это не потому, что я доверяю Саше. Напротив, я действительно считаю, что она скрывает нечто большее, чем свой пол.
И поскольку у меня есть свои подозрения на ее счет, я должен держать ее ближе сейчас, чем когда-либо.
— Он делает это нарочно, чтобы задурить нам головы. — Голос моего брата доносится до меня, когда я спускаюсь по лестнице.
Юля, одетая как королева в какое-то темно-красное платье, задирает нос еще выше.
— И ты позволяешь ему залезть тебе в голову. Ты никогда не победишь Кирилла, если будешь продолжать поддаваться на его провокации.
— Ты права, мама. — я захожу внутрь, держа руку в кармане и выглядя абсолютно беспечно. — Он никогда не победит. Остальная часть предложения излишня.
Мой брат, который не может контролировать свой характер, чтобы спасти свою жизнь, с горящими глазами встает со своего места.
— Ты думаешь, что твои игры могут повлиять на меня?
Они уже влияют, дурак.
Я игнорирую его и смотрю на невозмутимую Юлию. Если бы она не моргала, можно было бы подумать, что она статуя.
— Чем я обязан сегодняшней утренней встречей? — спрашиваю я.
— Хотя это правда, что твой отец назначит тебя главной семьи, но это будет невозможно, если мы проголосуем против тебя. — она делает паузу. — Мы здесь именно для этого.
— И все же ты уверена? Константин здесь только доставит семье неприятности из-за своих истерик, мягко говоря. Он не годится на роль лидера. Ты это знаешь, он это знает, и все в твоей семье тоже это знают, учитывая тревожные телефонные звонки, которые я получаю с тех пор, как приземлился здесь.
— Ты, блядь… — Константин бросается в мою сторону, но я быстро хватаю его за руку, разворачиваю и заламываю ее ему за спину.
— Смирно, мальчик.
Это только заставляет его биться сильнее, но ему не удается освободиться от моей хватки.
— Как я и говорил — я встречаю каменный взгляд Юлии и бросаю в ее сторону ее любимого сына. — Не подходит для лидера.
Мой брат-идиот собирается снова напасть на меня, но Юлия встает и хватает его за плечо, удерживая на месте.
— Мы голосуем против тебя, — легко говорит она, не меняя выражения лица, как будто ничего из предыдущего шоу не произошло.
— Как насчет сделки вместо этого? — я подхожу, а затем останавливаюсь на небольшом расстоянии от них. — Я возглавлю эту семью и дам вам взамен большую долю. Если вы не согласны, я просто заберу все. У вас есть… двадцать секунд, чтобы принять предложение.
— Ты, гребаный ублюдок, без какого бы то ни было кодекса чести. — Константин делает шаг вперед. — Тебе следовало остаться в России, пока ты мог.
— Десять секунд.
— Это два к одному, Кирилл. За тебя проголосовали. — Юлия звучит холодно, как лед.
Я определенно перенял у нее свой тон и манеры. Мы два бесстрастных существа, которых не может смутить никакое изменение событий.
Но она ненавидит это. Я всегда вижу, какое отвращение она испытывает к тому факту, что я больше похож на нее, чем когда-либо будет ее дорогой Константин.
— Пять.
— Пошел ты! — говорит мне Константин.
— Ноль. Ваше время истекло.
Я собираюсь развернуться и уйти, когда замечаю миниатюрную девушку с гривой светлых волос, бегущую вниз по лестнице, ее пушистый халат развевается позади нее.
Она направляется прямо к Юлии и Константину.
— Разве у меня нет права голоса?
— Почему же, конечно. — Юлия смотрит на нее так, словно она досадная помеха, которой здесь быть не должно.
Константин победоносно улыбается.
— Теперь три к одному, брат.
Карина смотрит в окно на другом конце комнаты и говорит:
— Я голосую за Кирилла.
— Как я уже сказал, от трех до… — Константин обрывает себя и поворачивается лицом к Карине. — Что, черт возьми, ты только что сказала?
— Кирилл. — Она смотрит ему прямо в глаза. — У него есть мой голос.
Он хватает ее за руку и начинает трясти.
— Что, черт возьми, с тобой не так? Знаешь, что? Твой голос не учитывается.
— Мама только что сказала, что так оно и есть — она смотрит на него, даже когда морщится.
Я встаю между ними, эффективно разрывая его хватку на ней.
— Оставь ее в покое.
— Ты все это время замышлял? Получить Карину? Раньше ты даже не заботился о ней, а теперь ведешь себя по-братски и все такое прочее? Вау! Ты такой гребаный мудак.
— Что он тебе дал? — спрашивает Юля, едва сумев скрыть свое раздражение.
— Ничего. Мне просто захотелось этого — она приподнимает плечо, скрещивает руки на груди и смотрит себе за спину.
Наверху лестницы я мельком вижу улыбающуюся Сашу, показывающую Карине поднятый вверх большой палец.
Что-то, на что моя сестра поднимает другое плечо и бормочет:
— Неважно.
Затем она поднимается вверх по лестнице.
Когда я снова бросаю взгляд на Сашу, она уже ушла.
Эта маленькая гребаная…
Я одариваю маму и брата фальшивой улыбкой, а затем следую за Кариной.
Она действительно пытается убежать, но я догоняю ее наверху лестницы и хватаю за локоть.
— Зачем ты это сделала? Теперь ты сделаешь из них врагов.
Она разворачивается и отталкивает меня.
— Они уже были, и ты тоже. Каждый в этом богом забытом месте — мой гребаный враг.
— Кара…
— Не называй меня так! — слезы подступают к ее глазам. — Ты потерял право называть меня так в тот день, когда оставил меня бежать за твоей машиной под дождем.
Я поджимаю губы.
— Я не мог взять тебя с собой. Ты была слишком молода.
— Пошел ты. Я ненавижу тебя.
— Если ты так сильно меня ненавидишь, почему ты проголосовала за то, чтобы я остался?
— Ну что ж…Я хочу, чтобы ты страдал здесь, где я могу тебя видеть.
— Саша, случайно, не имеет к этому никакого отношения?
— Этот мудак никак не мог повлиять на меня. Ты должен убить его, Кирилл. Он выглядит бесполезным.
И все же Саше удалось вытащить тебя из твоей комнаты без каких-либо угроз.
— Я подумаю об этом.
Ее глаза вылезают из орбит.
— Неужели?
— Да. Ты можешь злиться на меня, но я сдержу свое обещание защищать тебя, особенно от моих собственных людей.
— Он… не так уж и плохо. Я думаю, мы можем назначить ему испытательный срок, если он сделает что-нибудь подозрительное, мы перережем ему горло.
Я ерошу ей волосы.
— Как пожелаете, миледи.
Она замолкает, подбородок дрожит, но затем она отталкивает меня и убегает в свою комнату, крича:
— Я все еще не простила тебя!
Уголки моих губ приподнимаются, когда я смотрю, как она летит обратно в свою комнату, как будто от этого зависит ее жизнь. Вероятно, она останется там на неделю после всех нежелательных контактов с внешним миром, которые ей пришлось пережить.
У Карины не было причин спускаться прямо сейчас и сталкиваться лицом к лицу с матерью, которую она боится, но она решила помочь мне.