— Ты — Он встает и снова падает обратно под всеобщим молчаливым пристальным взглядом.
— Я приношу извинения от имени моего брата, — продолжает Кирилл своим безмятежным тоном. — Он еще слишком молод и еще не понимает ценности семьи.
— Это ты уехал в Россию! — обвиняет Константин.
— По приказу отца. Как я уже сказал, семья.
— Роман упоминал, что отправил Кирилла в Россию для дальнейшего обучения — говорит Игорь.
Выражение лица Кирилла остается нейтральным, несмотря на то, что он знает, что это не так.
Я не удивлена, что его отец лгал своим друзьям. Он не был похож на человека, который хотел бы афишировать, что его авторитету бросают вызов. Так что вполне вероятно, что он заставил их думать, что отъезд в Россию был частью его плана.
В конце концов, судя по завещанию и секретным материалам, которые он оставил Кириллу, он всегда считал его своим единственным наследником.
Сергей кладет руку на стол, и всеобщее внимание переключается на него. Больше они не обмениваются ни словом, и тяжелая тишина цепляется за напряжение в комнате.
— Я разочарован твоим неподобающим поведением, Константин — говорит он медленной, сдержанной речью.
Когда младший из братьев Морозовых начинает говорить, Сергей поднимает руку, фактически заставляя его замолчать.
— Тем не менее, мы обещали провести голосование, и мы проведем его. Те, кто за то, чтобы Кирилл присоединился к нашему столу, поднимите руку.
Игорь делает это первым, за ним следуют Владимир, Адриан и женщина.
И, наконец, сам Сергей.
Когда он поднимает руку, Михаил делает то же самое, хотя и неохотно.
Лицо Константина краснеет, совсем как у его матери чуть ранее. Все, что он может делать, это наблюдать, как Кирилл рушит его тщательно выстроенные планы, на разработку которых он, вероятно, потратил годы.
— Нам даже не нужно будет ждать Дэмиена — говорит Сергей. — Добро пожаловать, Кирилл. Константин, я ожидаю, что ты поддержишь своего брата в дальнейшем. Ты можешь откланяться.
— Но…
— Сейчас. — В голосе Сергея есть нечто такое, что не подлежит обсуждению, и младшему Морозову ничего не остается, как последовать за ним.
Как только за ним закрывается дверь, Кирилл занимает место своего брата.
— Я приношу извинения за его поведение. Ему еще предстоит пройти долгий путь.
— Действительно, — говорит Владимир. — Я надеюсь, ты будешь держать его в узде, как и обещал.
Кирилл кивает.
— У вас есть мое слово.
О, я понимаю.
Кусочки головоломки начинают вставать на свои места.
У Кирилла уже был план А и план Б. Первым из них было похищение его матери и попытка воззвать к чувству верности и семьи Сергея.
Но если это каким-то образом пойдет не так, у него уже был наготове план Б. Владимир и, скорее всего, Адриан и Игорь. Должно быть, он заключил какие-то тайные сделки, чтобы они проголосовали за него, а не за его брата.
Я смотрю на его спину со своего места позади него.
Это мужчина…на другом уровне.
И я искренне рада быть на его стороне. Я бы не выжила, если бы был его врагом.
Я начинаю верить, что он действительно имел в виду то, что сказал. Это не просто амбиции.
Кирилл хочет мира, не заботясь о том, кого ему придется растоптать на своем пути.
Я внимательно слежу за этой встречей. Кирилл рассказывает им, как он улучшит наследие своего отца, и даже дает им слово относительно процента прибыли, которого они могут ожидать от него в это же время в следующем году.
На сто процентов. Ни хрена себе.
К концу встречи все смотрят на него через новую призму. У него божественное присутствие, которое требует, как внимания, так и усталости.
Некоторые опасаются — Михаил, Владимир и Рай. Другие благодарны — Сергей и Игорь.
Единственный, кто остается нейтральным на протяжении всей встречи, — это Адриан.
На лице Кирилла нет чувства победы, когда мы выходим из столовой и направляемся к входной двери. Никакого ощущения успеха или праздника. Он с самого начала знал, что таков будет результат. Его уровень разработки стратегии не от мира сего.
Когда мы уже собираемся сесть в ожидающую нас машину, к нам подходит высокий мускулистый мужчина. Его рубашка едва застегнута, а волосы выглядят так, будто он только что встал с постели. Но, несмотря на его общий растрепанный вид, он совсем не такой. В его серо-зеленых глазах таится зловещая искорка. Это выражение я видела на лицах солдат, которые вступали в армию из-за жажды крови.
Когда он оказывается на расстоянии вытянутой руки, я проскальзываю перед Кириллом, прижимаю руку к его груди и говорю своим самым глубоким, мужественным тоном:
— Отойдите.
Смертельное выражение лица мужчины падает на мою руку.
— Почему, разве ты не крутой маленький засранец?
Он начинает с легкостью выкручивать мою руку, но я выскальзываю и ухитряюсь схватить его руку, а затем заворачиваю ее ему за спину. Но прежде чем я успеваю это сделать, он разворачивается и бьет меня кулаком в лицо, отчего я отлетаю к колонне.
Дыхание вырывается из моих легких, и я несколько раз кашляю, чувствуя, как синяк удваивает размер моего лица.
На самом деле, я не чувствую своего лица. И почему земля такая туманная?
— Как я и говорил — я слышу, как новоприбывший говорит Кириллу. — Это из-за тебя меня разбудили так рано? По-моему, ты не выглядишь таким уж особенным. Ты уверен, что ты не должен быть бухгалтером…
Последнее, что я вижу, это кулак Кирилла, соприкасающийся с лицом мужчины, прежде чем мой мир становится черным.
20
САША
Низкая боль начинается в задней части моего черепа, а затем распространяется по всему позвоночнику. Однако боль меркнет по сравнению с той сценой, что предстает передо мной.
Я стою на огромном белом поле, застыв на месте, а тяжелый снег осыпает мое пальто и волосы.
Когда я опускаю взгляд, Майк смотрит на меня с кровавыми слезами в глазах. Вид ужасный в остальном белом окружении.
Я пытаюсь дотянуться до его маленького личика и вытереть кровь, но не могу пошевелиться.
Его маленькие ручки хватаются за мое пальто, когда он шепчет пугающе навязчивым тоном:
— Спаси меня, Саша.
Я вздрагиваю, просыпаясь, тяжело дыша, когда пот покрывает мою кожу.
— Мишка… — Бормочу я, затем лихорадочно изучаю свое окружение. Нет никаких признаков того, что мой маленький кузен волшебным образом появится и одарит меня своей липкой улыбкой, которая сделает все лучше.
Вместо этого я оказываюсь в знакомой минималистичной спальне. Я смотрю вниз и вижу, что на мне свободная футболка вместо белой рубашки и пиджака.
— Ты сама на себя не похожа, Саша.
Я медленно сажусь, прислонившись к изголовью кровати, и меня встречает Кирилл в своем строгом черном костюме. Единственное отличие от предыдущего заключается в том, что он снял пиджак и закатал рукава рубашки до локтей, открывая поразительные татуировки, вьющиеся по его сильным предплечьям и дразнящие жилистые руки.
Когда я начинаю говорить, сильная боль распространяется по всей левой стороне моего лица, и я морщусь.
— Не заставляй. Я же говорил тебе, что ты выглядишь по-другому — он говорит своим фирменным небрежным тоном, но я также чувствую скрытую резкость в его словах, которую я не могу истолковать.