Я не повторяю его ошибку.
Хотя у меня на столе лежит тысяча документов, ожидающих рассмотрения, я делаю очень логичный выбор, последовать за Сашей и Максимом.
Мне никогда не нравилось, как они сблизились после армии. С Юрием тоже, хотя этот ублюдок умнее и знает, как и когда держать дистанцию.
У Максима практически отсутствует чувство самосохранения, довольно скоро он может случайно оказаться с отрубленной головой.
Мне удается избежать постоянной слежки Виктора, поскольку он занят надзором за остальными, и проскользнуть в дом.
Вскоре после этого я мельком вижу Максима, бегущего по коридору и кричащего:
— Принесу чего-нибудь перекусить. Иди вперед меня.
Вперед меня.
Я жду несколько мгновений после того, как Максим исчезает в направлении кухни, затем направляюсь в противоположную сторону. Оказывается, место, куда Максим хотел, чтобы Саша пошла вперед него — это сауна.
Я останавливаюсь и сую руку в карман, затем надеваю очки на нос. Планирует ли эта женщина потеть в сауне с…Максимом?
Мне требуется пара минут, чтобы попытаться унять огонь, который разгорается у меня в груди. Я частично терплю неудачу, потому что, когда Максим появляется снова с двумя напитками в руках, я искренне удивляюсь, почему бы мне не свернуть ему шею.
— Босс! — говорит он с недоумением. — Вам что-нибудь нужно?
— Да. Мне нужно, чтобы ты отправился расследовать дело Игоря и его людей. Возьми с собой Юрия.
— Сейчас?
— Когда же еще?
— Э-э… Позволь мне хотя бы отнести это Саше и сказать ему, что мне нужно идти.
Я незаметно беру напитки из его рук.
— Я сделаю это. Иди.
Он, кажется, недоволен приказом, но он уходит, хотя это занимает у него мгновение, и он оглядывается на меня, как будто размышляя, не выдает ли кто-то себя за меня. Максим был со мной всю свою жизнь, и он знает, что я никогда не приношу напитки, не держу их в руках и даже не предлагаю их подавать. Так что эта сцена, должно быть, выглядит для него чуждой.
Убедившись, что он ушел, я открываю дверь в раздевалку сауны, затем ставлю напитки на скамейку и поворачиваю замок изнутри.
Раздевалка кажется пустой, но затем в одной из ванных комнат раздается шум, шорох одежды и тихое ругательство.
— Минутку, Макс! — кричит она. — Я выйду через секунду.
Макс.
Так она называет его, когда они остаются наедине.
Гребаный Макс.
Единственная причина, по которой я не выламываю дверь в ванную, заключается в том, что у меня есть план получше.
Я снимаю рубашку, туфли, брюки и боксеры, затем вешаю их в один из шкафчиков. Обернув полотенце вокруг талии, я направляюсь в сауну и добавляю в яму еще угля, делая ее невыносимо горячей.
Затем я отдыхаю на деревянной скамейке, наблюдая за входом. Через несколько минут в дверях появляется Саша в халате. Ее волосы теперь длиннее и спадают на затылок. Обычно она завязывает их в маленький хвостик, но не сейчас.
Даже с опущенной головой, когда она сосредоточена на завязывании пояса, она выглядит как женщина, хотя на то, чтобы скрыть это, она потратила много времени и усилий
— Это первый раз, когда я это делаю. Обещаешь, что будет не слишком жарко?
— Боюсь, я не могу.
Она вскидывает голову, и я наслаждаюсь тем, как приоткрываются ее губы, а ее кожа за долю секунды приобретает глубокий красный оттенок.
Терпение — мое самое сильное качество, но, похоже, это не тот случай, когда дело касается этой женщины. Пришло время ей точно знать, почему она не должна связываться со мной.
23
САША
По всей моей коже пробегают мурашки, превращаясь в невыносимый хаос.
Моя первая мысль — убежать.
Нет абсолютно никакого смысла рассматривать какие-либо другие варианты, когда все они приведут к полуобнаженной загадке передо мной. Кирилл неторопливо развалился на одной из деревянных скамеек, полотенце свободно обернуто вокруг его талии, намекая на нарисованную чернилами V-образную линию и дразня подтянутые мышцы живота.
Его кожа блестит от влаги, привлекая больше внимания к его гладкому, рельефному прессу. Несмотря на тусклый оранжевый свет в сауне, все в нем бросается в глаза… его татуировки, его мускульное превосходство и его чудовищная сила. Пряди его теперь уже более длинных волос беспорядочно падают на его сильный лоб, некоторые из них скрывают нечеловеческий цвет его ледяных глаз.
Опасные, неземные глаза.
В Кирилле нет ничего праздного, даже если его небрежная поза призвана убедить меня в этом.
Он просто не из тех, к кому можно относиться легкомысленно или легко. Я знаю его уже несколько месяцев, и до сих пор чувствую себя не в своей тарелке, в его обществе, как и в первый день нашей встречи.
Опираясь на локти, он наклоняет голову в мою сторону.
— Ты собираешься стоять там весь день?
— Где Макс?
— У Максима есть поручение, которое нужно выполнить.
— Я… просто вернусь, когда ты закончишь.
— Чепуха. Заходи.
Я ерзаю на ногах, не желая двигаться ни в его сторону, ни наружу. Я застряла посередине, где мой разум и тело борются за доминирование, и ни один из них не выходит победителем.
— Это приказ, Саша. Иди сюда.
Я поджимаю губы, даже когда тяжесть спадает с моей груди, когда он лишает меня выбора. Мне нравится думать, что я не хотела этого, но я должна это сделать. Теперь это полностью вышло из-под моего контроля. И по какой-то причине это делает мои движения более легкими и непринужденными.
Закрыв дверь, я сажусь на ступеньку ниже Кирилла, изо всех сил стараясь не попадаться на глаза его дестабилизирующему взгляду. Я не уверена, из-за температуры или из-за моей властной компании, но в считанные секунды я начинаю сильно потеть. Халат на ощупь напоминает толстое одеяло, которое практически не дает мне дышать. Но под ним на мне только боксеры, так что я ни при каких обстоятельствах не могу его снять. Я тоже собиралась оставить повязку на груди, но подумала, что это будет неудобно. Боксеры — это уже мучение. Должны ли люди вообще носить нижнее белье в саунах?
Воздух сгущается от напряжения и тишины, оба пытаются пересилить друг друга за доминирование. Моя кожа превращается в лаву, но я не двигаюсь, боясь изменения статус-кво больше, чем того, что меня сожгут заживо. В каком-то смысле моя драматическая реакция на текущую ситуацию связана с тем фактом, что я заперта с ним в одной комнате, но было бы наивно считать это единственной причиной.
Кирилл — манипуляторный, бесчувственный монстр с искаженным чувством морали, и все же меня никогда так не тянуло к другому человеку, как к нему. Это нелогично, это безумие, но, боюсь, я больше не могу этого отрицать.
— Не слишком ли жарко здесь? — спрашиваю я в слабой попытке нарушить тишину.
— Почему ты так хорошо говоришь по-английски, если родилась и выросла в России?
— У меня был частный американский репетитор — я прикусываю нижнюю губу.
Не слишком ли много это выдало? Это привычка, которую я выработала в армии. Кирилл был единственным начальником, которого я считала достойным уважения, и поэтому отвечать на его вопросы стало естественным. Но, как правило, я тщательно обдумываю, чтобы не раскрывать ничего о своем прошлом.
Может быть, это из-за жары или из-за того, что я чувствую его присутствие за своей спиной, но что-то заставило меня сейчас серьезно ошибиться в суждениях. Может быть, он не заметил или слишком занят, наслаждаясь сауной..