— О чем ты говоришь? — Я коснулась его лица. — Ты не виноват. Это моя вина. Я одна..
— Ты через многое прошла. Это моя вина, Кармилла.
— Как, Ангел? — Я была озадачена. — Как?
— Я отдал ее. Только так она смогла бы выжить.
— Ты отдал ее? — Повторила я. — Кому?
— Человеку, которого должен был убить еще давным-давно.
— Ты несешь какую-то ерунду, Ангел, — сказала я. — Шу все еще с нами. Только теперь она связана с Мэри. Пока зеркало будет цело, она будет жива, но мы должна найти способ разорвать эту связь.
— Шу? — Ангел прищурился и отстранился.
— Да, Шу. Наша дочь. — Я выдавила улыбку, ощущая, что я единственная не понимаю, что здесь происходит.
— Я говорю не о Шу, — ответил Ангел.
— Тогда о ком ты говоришь?
— О нашей дочери.
— Теперь ты несешь какую-то бессмыслицу.
— О другой нашей дочери.
А затем меня словно молния ударила. Я быстро сложила дважды два. Моя другая дочь, черный лебедь, осталась в живых. И Ангел знал об этом. Но как это возможно? Что же произошло? Я отпрянула от Ангела, мгновенно возненавидев.
— Наша другая дочь жива?
— Ее зовут Гвендолин.
— Ты даже дал ей имя? — Мне захотелось убить его. — Что же ты за отец такой? Где она…, - Я закричала, в груди все сжалось. — Но погоди. Я ведь родила лишь одну нашу дочь.
— Две, — ответил Ангел, со слезами на глазах. — Вторая появилась, словно нежеланный червь, из твоего чрева.
Несмотря на эту отвратительную метафору, у меня закрались подозрения, что он все это выдумал.
— Я уверена, что родила лишь одну дочь. Я ясно помню ту ночь. В ту ночь я встретила Смерть. В ту ночь я увидела человека-волка. В ту ночь я видела черных пантер. В ту ночь… — Затем меня осенило. — Боже мой, — произнесла я, трепеща всем телом. — Я ведь потеряла сознание. Я не помнила, что произошло. Ты сказал, что пантеры забрали Шу, а ты сражался и отбил ее.
— Если опустить детали, — отвечает Ангел, пытаясь собраться, — в ту ночь ты родила и другую. Черного Лебедя. Ту, которая должна была быть съедена Избранной.
— Что ты сделал?
— Я хотел спасти свою другую дочь, ту, за которую изначально выбрали сторону Зла, — сказал Ангел.
— Но она должна была быть мёртвой.
— Мертвой и легкой, словно пёрышко, — произнес Ангел. — Единственный способ воскресить ее был вернуться сюда, на Лебединое Озеро.
— Зачем? Каким образом озеро смогло воскресить ее?
— Помнишь, нам говорили, что Смерть, красного цвета, заставит сделать финальный выбор между белым и черным?
— Да?
— Бриджит предложила воскресить Гвендолин. Болтала какую-то чушь про равновесиевселенной, — сказал он. — Как было сказано в пророчестве, в битве лишь за Смертью и ее потомками будет оставаться последнее слово. И Смерть сказала, что Черного Лебедя можно вернуть.
— Вот так просто?
— Конечно же, нет, — сказал он. — За все нужно платить, помнишь?
Я подбежала и, сжав кулаки, ударила его по груди. Он даже не шелохнулся. Мы оба ужасные родители. Мы оба обречены испытывать ужасную боль.
— Какова цена, Ангел? Что ты сделал с Гвендолин?
— Я звал ее Венди, — ответил он, не двигаясь, позволив мне бить и кусать его. — Она могла бы выжить только в том случае, если бы я отдал ее.
— Кому ты ее отдал? — Произнесла я. — Она принадлежит нам, Ангел.
Ангел, наконец, схватил меня за руки и заглянул в мои глаза.
— Хочешь знать, почему я не хотел заводить детей?
— Что? Собрался рассказать мне? Сейчас? Спустя многие годы? — Я ощутила, что наступает время ужасных откровений. Я знала, что это убьет меня.
— Хочешь знать, почему Ночная Скорбь не убил нас?
— Я знаю это. Потому что он хотел, чтобы мы нашли Атлантиду. Я уже миллион раз говорила тебе об этом.
— Это был его план, — сказал Ангел, — его часть.
— Тебе было известно, почему он не убил нас? — Я широко распахнула глаза. — И ты молчал?
— Ночная Скорбь не убил нас по той же самой причине, по которой я не хотел заводить детей, — ответил Ангел. — Потому что он знал, что у нас будут близнецы.
— Что? — Слова сорвались с губ, но после паук начал плести свою сеть, сплетая слова истины в историю. — Хочешь сказать, твой отец позволил нам жить лишь потому..
— Да, Кармилла, — сказал Ангел. — Потому что несмотря на то, что Сорроу так страшатся Избранной — Белого Лебедя, не меньше они хотят заполучить на свою сторону Черного Лебедя.
Я выскользнула из объятий Ангела и упала на землю, гадая, почему я не состарилась и не умерла, дожив до этого самого дня.