Глава 18
Простояла на балконе целую вечность, не спуская глаз с его дома. Наблюдала, как он убрал игрушки, сменил воду в бассейне, выпустил на газон маленькую собачку. Потом пошел на спортивную площадку, стал подтягиваться и прыгать на скакалке. Сколько раз я видела это, он часами мог прыгать на скакалке, меняя только ноги. Его сосредоточенное выражение лица, напряженные мускулы, стеклянные глаза. В такие моменты он не думал ни о чем, во время тренировок его голова была занята анализом игры, разработкой новых комбинаций. Я не удивлена, что он стал тренером, его спокойствие и голова спортсмена – кладезь для начинающих. До сих пор помню слова отца, который восхищался одаренным пацаном. Он говорил, что Дима – его надежда, будущее наше сборной.
Но Дима был не просто спортсменом, он был человеком с большой буквы. Он всегда здоровался, не зазнавался, обожал своих родителей. Его сердце было огромным. Моя мама всегда улыбалась, когда видела его. Именно она назвала его Чернявенький. Когда вспоминала прошлую ночь, моя кожа начинала гореть. Как бы я ни просила его познакомить с дочерью, он отказывал. Знала, что он откажет, я знала, что мне нужно многое ему доказать. У меня есть дочь. Не была, не будет… Она есть! На мгновение снова вернулась в то время, когда сутками проводила время на кладбище, я поливала землю слезами. Оплакивала потерю. Я потеряла последнее, что осталось от Димы… Ничего не чувствовала кроме боли… меня словно обокрали. Я не знаю, каково это приложить дочь к груди, не спать ночами, прижимая плачущий комочек. Меня лишили всего этого, только потому, что дед не одобрил. А интересно, отдали лбы они ребенка, если бы то был мальчик? Думаю, что нет! В Морозове столько природного таланта, что дед бы не позволил отдать его. А девочку… мою девочку…