Не исключено, что Россия не вступила тогда в войну против Турции и ограничилась разрывом дипломатических отношений после обсуждения в Петербурге грибоедовских предложений о создании антитурецкой коалиции и вступления Ирана в войну, или после изучения тех выгод, которые могли быть извлечены царизмом из ирано-турецкой войны.
Как видно, перспектива военного союза с Ираном после поражения шаха в 1813 г. могла казаться Александру I непрочной альтернативой миру, существующему между обеими странами уже восемь лет. К тому же, при известных антирусских интересах и тактике посредничества Англии, не было никакой гарантии в том, что Иран не превратится из врага в союзника Турции для борьбы против России, а Эрзерумский мир, подтвердивший эти опасения, не наступит в этом случае намного раньше июля 1823 года
Не менее сложной для России могла быть координация военных действий русских и иранских войск в ходе антитурецкой войны (в случае вступления России в войну) или проблема раздела занятых территорий после окончания военных действий.
Армянскому населению Западной Армении вступление России в войну против Турции могло принести освобождение от турецкого ига и присоединение Западной Армении к России – осуществление вековой мечты многострадального народа. В этом, возможно, и состоит значение грибоедовского плана, оставшегося незамеченным в тайниках дипломатических лабиринтов.
Одним из важных результатов ирано-турецкой войны было закрытие иранским правительством британской дипломатической миссии в Тебризе.
А. С. Грибоедов – тонкий наблюдатель и политик – не мог не предвидеть, что Англия, работавшая не покладая рук над созданием ирано-турецкого союза против России, будет крайне недовольна нападением иранских войск на Турцию и отзовет своих офицеров из армии Аббас-мирзы. А когда это привело к разрыву дипломатических отношений между Англией и Ираном, ожидалось, что Нессельроде незамедлительно воспользуется этой благоприятной возможностью для усиления в Иране влияния России, однако случилось невероятное.
Российский министр иностранных дел поступил, по меньшей мере, близоруко, когда вслед за закрытием английской миссии закрыл по своей инициативе русскую миссию в Тебризе, а Грибоедова и Мазаровича на всякий случай отозвал в Тифлис. Приравняв победителей и побежденных, Нессельроде явно демонстрировал Каннингу непричастность России к ирано-турецкой войне и несогласованность действий российской дипломатической миссии в Тебризе с Санкт-Петербургским двором. Однако консервативная Англия хорошо разобралась с вопросом о помощи восставшим грекам, оказанной дипломатией Грибоедова.
Англичане не могли не обратить внимания, что вступление Ирана в войну против Турции было приурочено по времени к агрессивному захвату Англией иранского острова Кешм в Персидском заливе и произошло в условиях сокращения английской помощи Ирану по Тегеранскому договору, а также установления «запретительных таможенных пошлин» в Бушире и Басре. В итоге стала свертываться британская торговля в Персидском заливе и оказались закрытыми главные торговые артерии Англии, проходившие через Трапезунд – Тавриз и Багдад – Керманшах. А в это время торговый оборот между Россией и Ираном увеличился более чем в два раза. Русские, французы и иранцы втайне от англичан разработали проект транзитной торговли Ирана с Европой, а в Реште принимались меры для экспорта в Россию гилянского шелка, который до этого направлялся в Англию.
Не удивительно после этого, что Г. Виллок, ставший персоной нон-грата, затаил злобу на Аббас-мирзу за его сближение с Грибоедовым и закрытие британской миссии и, оказавшись не способным обратить ирано-турецкую войну в ирано-турецкий союз, покинул Иран. Впрочем он вернулся не на родину – в Англию, а отправился в Индию к Ост-индской компании и там терпеливо дожидался окончания ирано-турецкой войны, чтобы доставить в Иран оружие и боеприпасы для войны против России. Дальнейшее проходило по известному штампу: как и перед войной с турками, Каджары рассчитывали, что они нападут, а в случае неудачи англичане вмешаются и будут посредничать, иранцы же подпишут ничейный мир наподобие Эрзерумского.
Исследователи не обратили внимания, что, начиная эту войну с Турцией, Каджары были заинтересованы, чтобы Россия стала их союзником, а в случае поражения рассчитывали на посредничество Англии для сближения с султаном. Однако в 1823 году Аббас-мирза неожиданно стал добиваться английского посредничества в совершенно иной обстановке, когда иранские войска заняли Битлис, Баязет, Эрджин, Малазгирт, Сулеймание, Киркук и Мосул, а на Балканах греческие повстанцы выбили 20-тысячную армию султана из Морей, Навплиона и Коринфа и изгнали турецкий флот из архипелага. Факты показывают, что Каджары поступили так, во-первых, из боязни, что турецкое возмездие когда-нибудь да наступит, а Россия Иран не защитит. Во-вторых, Аббас-мирза решился на Эрзерумский мир в выгодной для себя обстановке на фронте с целью спасения агонизирующей династии Каджаров. На окраинах «лоскутной» империи зажигались огни восстаний порабощенных народов и племен: в Йезде вспыхнуло восстание исмаилитов, в Кермане узурпатор Мирза-Халилулла объявил себя шахом, в Хорасане, куда по заданию Ост-Индской компании проникли английские эмиссары В. Шейва и Р. Фрезер78, не прекращались выступления 20-и тысяч туркмен79. Англичане поддерживали эти выступления для того, чтобы ускорить прекращение ирано-турецкой войны и в связи с этим обещали Каджарам деньги и оружие после заключения мира. Турки, в свою очередь, на переговорах в Эрзеруме предложили персам мир, а в компенсацию за возвращение захваченных Ираном территорий включили в мирный договор секретную статью о помощи султана шаху против русского царя. После этого Каджары уже без всякого страха смотрели на передислокацию турецких войск из далеких Балкан и сосредоточили свои усилия на подавлении восстаний у себя на родине. Только много лет спустя иранские буржуазные историки-русофобы сожалели, что в годы второй русско-иранской войны Турция воздержалась от выполнения секретной статьи Эрзерумского мира, хотя и не признавали при этом превосходства русских сил.
79
Мир Гусейн Екрангян. Страницы из военной истории Ирана. Тегеран, 1947, с. 41-44 (на перс. яз.).