Для установления целей отправки принца Али-Наги-мирзы в Тебриз был направлен русский тайный агент462. Амбургер считал, что Али-Наги-мирза должен был сообщить шаху о ходе русско-турецкой войны после поражения турок под Ахалцихом463. По другим архивным данным, Кудашев располагал противоречивой информацией о том, что принц Али-Наги-мирза собирался занять место наследного принца для того, чтобы возобновить войну против России464, тогда как сам Аббас-мирза заявил Кудашеву, что Али-Наги-мирза прибыл в Тебриз «чтобы, совместно способствовать нерушимости мира»465.
Надо полагать, что деятельность шахских агентов – принца Али-Наги-мирзы и его управляющего делами Мирза-Наби-хана – указывала на углубляющийся разрыв между Фатх-Али-шахом и Аббас-мирзой. Достаточно вспомнить обнародованное проф. Минорским письмо шаха Али-Маги-мирзе после убийства Грибоедова, где шах осуждает Аббас-мирзу за стремление присвоить часть денег, отпускаемых шахом для Хосров-мирзы перед его поездкой в Петербург и уплаты «цены крови» А. С. Грибоедова466. Мы считаем еще, что деятельность принца Али-Наги-мирзы и его помощника Мирза-Наби-хана в Тебризе была ответной реакцией на недовольство султана в связи с миссией Хосров-мирзы в Петербург, а также следствием притеснения персидских купцов в Константинополе. Распространяемые Али-Наги-мирзой ложные слухи, так же, как и версии о целях сбора иранских войск в Мараге, должны были восстановить доверие между шахом и султаном независимо от миссии принца Хосров-мирзы. Шах несомненно рассчитывал выиграть время, дождаться решающего перелома в русско-турецкой войне и только после этого принять окончательное решение. Не исключено также, что значительное сокращение шахом общей суммы денег, первоначально подсчитанной Аббас-мирзой и приведенной в упомянутом письме шаха принцу Али-Наги-мирзе467, тоже было частью тех задач, которые шах поставил перед казвинским губернатором и которые должны были показать султану, что шах не собирается платить России большие деньги, несмотря на огромный долг недоплаченной контрибуции.
Фальсификация переводов персидских писем Фатх-Али-шаха о смерти А. С. Грибоедова
Отъезд Хосров-мирзы из Тифлиса был назначен на 23 мая. В этот день принц нанес прощальный визит графине Паскевич, поднес ей две драгоценные шали, ее сыну – собрание сочинений Саади, а генералу Паскевичу подарил арабского жеребца.
Экипаж Хосров-мирзы сопровождали сорок человек его свиты. С русской стороны с принцем находился генерал-майор Ренненкампф с двенадцатью казаками. На Военно-Грузинской дороге, в теснине между Дарьялом и Ларсом на них напали горцы. Персы пытались разбежаться, но их вьюки загромоздили ущелье с обеих сторон и убегать было некуда. Когда казаки вели перестрелку, 16-летний принц при первых же выстрелах вышел из экипажа и пересел на коня. Некоторые удивлялись его отваге, а сам Хосров-мирза, не привыкший к карете, видел в ней скорее западню, чем убежище. Нападение горцев было отражено. Принц явно не спешил, дожидаясь курьеров из Тегерана, и в Пятигорске остановился на несколько дней, чтобы ознакомиться с минеральными источниками. В память его пребывания тогда же на вершине Машука был установлен обелиск на пьедестале из серого песчаника. На фронтоне столба была сделана надпись: «Добрая слава, оставляемая после себя, лучше золотых палат».
Из Пятигорска дальнейший путь проходил через Ставрополь, Новочеркасск, Воронеж и Рязань. Повсюду встречая широкое русское гостеприимство, персы могли убедиться, как русские люди быстро забывают обиды.
В Новгороде иранский курьер догнал Хосров-мирзу и вручил ему письма Фатх-Али-шаха на имя императора Николая I.
После шестинедельного путешествия достигли Коломны. Отсюда был назначен торжественный въезд иранского принца в первопрестольную столицу. Богатую карету Хосров-мирзы сопровождал конный отряд казаков и жандармов. На всем пути его следования до Серпуховских ворот и дальше по Тверскому бульвару стояли подразделения солдат, отдававшие воинские почести с музыкой и орудийными залпами, которые прекратились только тогда, когда высокий гость остановился перед домом графини Разумовской, где для принца было приготовлено роскошное помещение. Здесь же его ожидали почетный караул, городские власти и именитое купечество, встретившее его хлебом и солью. Затем приехал московский генерал-губернатор князь Голицын и, как хозяин города, приветствовал принца с благополучным прибытием. Едва отдохнув и никого не предупредив о своем намерении, Хосров-мирза отправился к матери Грибоедова, чтобы выразить ей соболезнование по поводу смерти сына. Растроганный слезами матери, принц начал утешать ее и сам горько плакал. Этот поступок сразу расположил москвичей в пользу юного принца.
466
См.: Минорский В. «Цепа крови» Грибоедова. «Русская мысль», Неизданный документ, кн. III—IV, Прага, 1923, с. 11.
467
См.: Минорский В. «Цепа крови» Грибоедова. «Русская мысль», Неизданный документ, кн. III—IV, Прага, 1923, с. 11.