«Пусть не останется тайной, – говорилось в письме, – что вследствие случайности и волнения темных людей пострадал посланник государства Российского в столице нашей державы, и возвращение ущерба является нашей обязанностью. Ввиду абсолютного единства, которое существует между нами, считаю своим долгом отомстить за смерть посланника. Поэтому всякий из числа жителей и руководителей столицы, в причастности которого к этому делу имелось хоть малейшее подозрение, был привлечен к ответственности по мере вины и подвержен высылке. Даже городской пристав и старшина района, обвиняемые в том, что они были поздно оповещены о событиях и вовремя не приняли соответствующих мер, сняты нами со своих постов и наказаны. Особо отмечаем наказание, которому мы подвергли его высокопреосвещенство Мирза-Месиха, невзирая на его высокий религиозный сан и уважение, которым он пользуется среди привилегированных и простых людей»479.
Текст этого письма шаха также не создает впечатления, что А. С. Грибоедов был жертвой своих «опрометчивых порывов усердия», приписанных ему царским министром иностранных дел.
После окончания русско-турецкой войны в августе 1829 г.480 (именно тогда Хосров-мирза был принят в Петербурге) царизму уже нечего было опасаться второго фронта на Востоке. Возможно, что упрямому проведению царским министром иностранных дел версии о виновности Грибоедова в собственной гибели способствовали известный консерватизм и догматичность его мышления. Но нельзя забывать и о том, что, несмотря на благоприятный исход войны с Турцией и Ираном, Россия добивалась преобладания в Иране в упорной борьбе с Англией.
В интересах внешней политики царизма в Европе и на Балканах Николай I и Нессельроде не стали обострять из-за Ирана и без того напряженные отношения с Англией. Только поэтому правительство царя официально признало англичан непричастными к убийству Грибоедова, хотя переписка Паскевича с царем и Нессельроде не оставляет такого впечатления. Не менее важно отметить, что разрыв с Ираном после убийства А. С. Грибоедова помешал бы успешному развитию русско-иранской торговли481.
По этим причинам Николай I простил Фатх-Али-шаху убийство А. С. Грибоедова, девятый курур контрибуции (равный стоимости алмаза «Шах»), выплату последнего курура продлил на 5 лет и огонь воины, который, казалось, снова возгорится в пожар, погас.
***
Таким образом, несмотря на инспирированное турецкими войсками в феврале 1829 г. наступление в районе Ахалциха для того, чтобы с помощью Англии толкнуть Иран на новую войну против России, шах не спешил форсировать события и занял выжидательную позицию с тем, чтобы максимально использовать обстановку, возникшую в результате разгрома русской миссии и русско-турецкой войны.
Угрозы английских и турецких дипломатов, а также Паскевича не изменили позиции шаха, который в ожидании исхода русско-турецкой войны отклонил как предложение Паскевича о вступлении Ирана в войну против Турции на стороне России, так и предложение султана о вступлении в войну против России на стороне Турции. Эту свою политику шах прикрывал средствами дипломатии: туркам обещал выступить на их стороне, а в Россию (после угрозы Паскевича перейти Кафлан-кух и уничтожить династию Каджаров) был вынужден отправить искупительное посольство с задачей находиться в пути до получения верительной грамоты шаха и решающего перелома в летней кампании русско-турецкой войны.
Не зная этих намерений шаха, Англия и Турция не скрывали своего возмущения поездкой Хосров-мирзы, которая, но их расчетам, отдаляла или вовсе могла помешать заключению военного союза между Ираном и Турцией. На дипломатические акции шаха они ответили новыми угрозами. Англичане уверяли Аббас-мирзу, что посольство Хосров-мирзы приведет к разрыву ирано-турецких отношений, угрожали оказанием поддержки наместнику Фарса, претендовавшему на престол, и одновременно готовили покушение на жизнь Аббас-мирзы, отправившего в Петербург своего сына, а также стремились ослабить антитурецкие сепаратистские тенденции арабских шейхов, чтобы не допустить образования ирано-месопотамского союза. В то же время в Турции начались репрессии против персидских купцов.
Оказавшись в затруднительном положении, шах все же не отклонился от намеченного курса и, чтобы отвести угрозы Англии и Турции, в Мараге стал собирать иранские войска и муссировать слухи, что предназначаются они для войны против России, а русских в это время уговаривал не верить этим слухам. Эта политика «выжидания» продолжалась более четырех месяцев (февраль-май 1829 г.), так как неудачи турецкой армии заставили шаха отказаться от союза с султаном и третьей войны против России. «Хорошо, что война эта не началась, ибо закончилась бы она для Ирана потерей всего Азербайджана»482, – пишет тебризский профессор Тадж Бахш.
480
Адрианопольский договор между Россией и Турцией был подписан 2 сентября 1829 г., однако война фактически закончилась в августе. Достаточно отметить, что уполномоченные султана прибыли о Адрианополь 16 августа, а русские делегаты – через 4 дня.
481
Несмотря на сильнейшую конкуренцию Англии, Россия активно торговала с Ираном. Даже в 1827 г., когда война еще по кончилась, торговля не только не прекратилась, но и превысила довоенный уровень. (В Россию было отправлено иранских товаров на 1,2 млн. руб., а ввезено в Иран русских товаров на 2,4 млн. руб.).
482
Ахмед Тадж Бахш. Русско -иранские отношения в первой половине XIX в., с. 134 (на перс. яз.).