— А в Италии кто, кроме Джелли и Филиппо ван Мелли, помогал вам?
— Лица вне подозрений… Для нас, руководивших военным отделением организации, было, например, очень важно знать, что думают наши парни, которые были арестованы. Так вот, поскольку мы не доверяли некоторым родственникам арестованных, задача по установлению контактов с так называемым «тюремным звеном» была возложена на определенных адвокатов, которые также были членами нашей организации. Во всяком случае, это была не единственная задача адвокатов. Об их роли я уже говорил на первых допросах.
— Вы упомянули о лицах «вне подозрений». Как осуществлялись контакты между вами и ими?
— Под лицами «вне подозрений» я имею в виду известных врачей, богатых промышленников, офицеров корпуса карабинеров. Так вот, эти лица «вне подозрений» были не просто сочувствующими, они были активными членами нашей организации.
— Были ли среди лиц «вне подозрений» также влиятельные главари мафии?
— Я подробно рассказал об этом ранее.
— Когда говорят о терроризме, упоминают всегда о «черном интернационале». Верно ли, что неофашистские группы связаны друг с другом?
— Мы поддерживали контакты с немцами из «Военно-спортивной группы Гофмана», с испанцами из организации «Новая сила», с чилийцами из организации «Патриа и либертад», с французами из организации «Новый порядок». Контакты поддерживались до 1977 года. Их обеспечивал сам Стефано Делле Кьяйе, и было бы очень опасно для государственных институтов, если бы он добился своей цели. В этом случае крайне правые вооруженные формирования получили бы огромное преимущество.
— Значит, правый терроризм — большая сила?
— Правая опасность — это действительно опасность. Сейчас она еще сильнее, чем вчера, особенно в военном отношении. А вот в политическом плане она переживает довольно серьезный идеологический кризис. Это без обиняков дали понять члены так называемой «банды Каваллини», которые, убив в Риме капитана Специального управления полиции по борьбе с терроризмом Франческо Страуллу, распространили листовку, в которой говорится: «У нас нет ни руководства, за которым надо идти, ни масс, которые следует воспитывать…» Вы спрашиваете у меня, кто оказывает им протекцию, несмотря на все это. А вы сами что об этом думаете?
— Почему вы все это рассказываете?
— Я убедился в том, что был просто-напросто орудием в руках различных секретных служб. Я убедился в том, что наш политический проект был безумной утопией и что наши операции постепенно превращались в варварское насилие. Все это побудило меня заговорить.
— Вы можете еще что-нибудь сказать о Филиппо ван Мелли?
— А почему он вас так интересует? Впрочем, ладно. Вы слыхали о самоубийстве генерала Антонио Анца, того, которого прочили на место шефа нашей секретной службы?
— Слыхал. Ну и что?
— Так это было не самоубийство. Поройтесь в этом деле. Вы найдете в нем отпечатки пальцев человека, который вас интересует…
…Перед Марио Мольтони лежала стопа утренних римских газет, которые сообщали о внезапной смерти корпусного генерала Антонио Анца. Марио только что отложил «Мессаджеро», которую в столице считают правительственным официозом. В газете очень много писалось о том, каким отличным человеком был боевой генерал Антонио Анца, а о причинах смерти было напечатано всего несколько строк:
«Министерство обороны Италии, — сообщала «Мессаджеро», — распространило официальное коммюнике, согласно которому причина внезапной смерти корпусного генерала — несчастный случай. Генерал чистил свой пистолет и нечаянно нажал на спусковой крючок, забыв о том, что в стволе находился патрон».
«Дела…» — пробормотал Марио, откладывая «Мессаджеро» и беря «Аванти» — центральный орган социалистов.