— Мы как раз и повезем его в больницу, давайте быстрее.
— Сэр, мы не знаем, где ваша больница, может, мы положим его в «скорую» и поедем за вами? Так будет надежнее.
— Хорошо, что вы не знаете. Плохо, что хотите узнать. — Порыв ветра отогнул левую полу джинсовой куртки, и санитар увидел на плече у парня тонкий ремешок, который шел под мышку.
— Пошли. — Санитар развернул носилки в сторону «блейзера».
Когда Чипа, не подававшего признаков жизни, положили плашмя на заднее сиденье и закрыли дверь, первый санитар, вместо того чтобы идти к карете «скорой», решил поинтересоваться, как выглядит «вездеход» сзади.
— Можешь, не смотреть, — долговязый уже сидел на переднем сиденье и произнес это через открытое окно. — Номер штата Флорида. Разве мы не похожи на уроженцев Майами?
«Блейзер» неспешно отъехал от тротуара и на первом же перекрестке повернул направо.
— Что он тебе сказал, откуда они? — наконец-то выговорил второй санитар, делавший Чипу уколы.
— Он — директор психиатрической больницы, а это их пациент.
— Тимоти, а зачем ты осматривал машину?
— Она мне очень понравилась, такую не часто встретишь.
— Точно, Тимоти, вот если я когда накоплю…
Тот, которого называли Тимоти, резко повернулся:
— Давай молчать. Во-первых, это был ложный вызов. Человек просто надрался, как свинья, и решил отдохнуть на асфальте. Во-вторых, нас будет спрашивать шофер, и мы ответим ему то же самое и добавим: случайно проезжали его друзья на машине твоей мечты и подобрали его. «Ха-ха-ха! С кем не бывает, простите его…» Мы простили и уехали.
— Но ведь ты говорил о психиатрической больнице. Парень разве не псих? Зря я колол ему седуксен?
— У него нервный криз, и он вовсе не псих. Пока… Я надеюсь, что ты ничего не понял и будешь молчать.
— Я и вправду ничего не понял, Тимоти.
— Это хорошо для такого болтуна, как ты. Бери носилки, заснул, что ли?
В крошечном кабинете, одна из стен которого была окном в операционную, сидели двое. Оба в голубых халатах. На толстом мужчине, время от времени наблюдавшем за медсестрами в операционной, халат был застегнут на все пуговицы. Его долговязый собеседник не утруждал себя, просто накинул халат на потертый джинсовый костюм.
— Вам не впервой, док. Мы хотели, чтобы вы опробовали на нем препарат, который развязывает язык, но посоветовались и решили, что уже все знаем. Но другим он не должен говорить ничего, правильно, док?
— После лоботомии он, — «док» повернулся и посмотрел на человека, лежащего на операционном столе, — будет чистым листом бумаги. Он будет счастлив и начнет писать свою биографию сначала.
— Вы лирик, док, — парень захихикал, — куда уж нам, оперативникам.
«Док» был явно польщен столь неуклюжей лестью.
На интеркоме мигнула лампочка. «Док» нажал клавишу.
— Профессор, все готово, можно начинать.
— Иду. Но сначала принесите мне все, что лежало в его карманах.
— Хорошо.
Через минуту в кабинет без стука вошла медсестра с небольшой сумкой.
— Поставьте здесь. И начинайте анестезию.
Когда медсестра вышла, долговязый раскрыл сумку.
— Сигареты… зажигалка… ключи… мелочь… носовой платок… расческа… желтый фломастер-маркер… «Паркер»… А вот здесь — бумажник. Паспорт, кредитная карточка «Дайнерс клаб», карточка «Америкэн экспресс», водительское удостоверение… Так. Письмо. Деньги… Сколько тут, сотен пять наверно…
— Мне пора. — «Док» встал с кресла.
— Погодите, самое интересное! Удостоверение Управления по международным связям!
Собеседник долговязого пожал плечами:
— Ничего интересного не вижу. Он начинает новую жизнь, и ему не нужен ни один из этих документов.
— А вот этот, док, тем более. Он просто недействителен, потому что УМС вновь переименовали в ЮСИА!
— Есть много недействительных документов. Хотите, напрягу память? «Ни одно учреждение в системе разведывательных органов не должно организовывать, заключать контрактов или само проводить научные исследования, связанные с проведением экспериментов на людях, за исключением тех случаев, когда они действуют в соответствии с указаниями, сделанными министерством здравоохранения и социальных служб. Согласие человека, на котором проводятся опыты, должно быть документально оформлено, как того требуют эти указания».
— Вы голова, док, поверьте! Я заснул на первом же абзаце административного распоряжения президента по разведке… Док, но у нас все в порядке. Во-первых, мы проводим не какие-то опыты, а давно отработанную операцию. Во-вторых, человек, который на операционном столе молчит, а разве это не знак согласия?