Саусан резко ударила ногой в педаль тормоза, и «фиат» остановился, как вкопанный. Ее бросило вперед, хоть она и крепко держалась за руль, заранее подготовившись к этому. Она удержалась, но сидевший рядом фалангист нырнул вперед, головой в лобовое стекло, послышался глухой удар, звон, короткий вскрик… и он стал сползать с сиденья — с залитым кровью лицом и закрытыми глазами. Кольт выпал у него из руки.
Саусан схватила оружие и направила короткий тупой ствол в неподвижное тело потерявшего сознание фалангиста. Он не двигался и лишь чуть слышно застонал, когда Саусан переворачивала его тяжелое тело, чтобы достать из заднего кармана его спортивных брюк документы.
Рассматривать их она не стала, и быстро сунула в карман. Потом вытащила тяжелое тело из машины, развернула «фиатик» и понеслась обратно, в глубь «ничейной зоны», на ходу расчищая переднее окно от осколков ветрового стекла.
Оставив «фиатик» у того самого крутого склона, по которому несколько минут назад спустилась в долину, она проверила барабан кольта и, пригнувшись, стала подниматься наверх Восьми патронов, чтобы справиться с четверкой фалангистов, ей было вполне достаточно — стреляла она, как и большинство горцев, хорошо.
Глава 5
К началу занятий Саусан не приехала. Напрасно Мишель томился у старинных, красного дерева дверей ее колледжа, то притворяясь, что с увлечением читает газету, то прохаживаясь неподалеку — так, чтобы не выпускать из виду спешащих на лекции студентов. Но вот прозвенел звонок и опаздывавшие поспешно юркнули в массивную дверь, которая затворилась за ними с тяжелым вздохом, больно отозвавшимся в душе Мишеля. Его охватили тревожные предчувствия: ведь сколько раз по утрам в понедельник он вот так же встречал Саусан, возвращавшуюся от родителей точно к началу занятий! И никогда, никогда она не опаздывала, даже когда свирепствовали зимние грозы и шли проливные ливни, превращавшие улицы Бейрута в бурные мутные потоки, несущиеся вниз, к морю, и десятки машин бесконечно замирали с залитыми водой свечами.
Мишель отошел в глубь аллеи, обсаженной старыми олеандрами, и присел на каменную скамью, тронутую серо-голубым мхом. Отсюда был виден вход в колледж, и Мишель приготовился ждать, успокаивая себя, как мог.
Так он провел почти четыре часа. Звенели звонки, оповещая о конце очередной лекции и начале другой, начинались и кончались перемены, и веселые стайки подруг Саусан высыпали в аллею, сразу же оживляя ее громкими голосами и смехом. Студенты держались солиднее. Многие были с бородами и изо всех сил старались казаться агрессивными. Таков был стиль, диктуемый необходимостью постоянной готовности к самозащите. От кого? Да от кого угодно, в Бейруте каждый должен был думать о собственной безопасности и не надеялся ни на чью помощь. И поэтому парни были похожи на взъерошенных, готовых в любой момент вступить в драку боевых петухов. Агрессивность воспитывалась в них с детства, воспитывалась самой жизнью, которую они наблюдали вокруг себя и которой они жили. С семи-восьми лет у них было уже собственное оружие. Оружием в Ливане владели даже многие девчонки, не говоря уже о мальчишках. Владел им и Мишель, однако он был одним из немногих, кого не тянуло к оружию.
— Майкл, — услышал он вдруг над собою голос Джеремии Смита и встрепенулся… Задумавшись, он не заметил, как американец подошел к нему и теперь стоял рядом, широко и дружелюбно улыбаясь. — Не возражаете, если я присяду?
И, не дождавшись ответа, Смит сел рядом с Мишелем на скамейку, плотно, уверенно, устраиваясь поудобнее и надолго.
— Что это у вас такой грустный вид, Майкл? — дружески подмигнул он Мишелю. — Опять опаздывает ваша девушка?
Он, как всегда, все знал, но Мишель уже перестал этому удивляться.
— Вы всегда все знаете, — вяло констатировал Мишель лишь для того, чтобы из вежливости поддержать разговор.
Смит дружески положил руку с синеватыми ногтями на плечо Мишеля:
— А вы, Майкл, человек совсем открытый. Поверьте, я не угадываю ваши мысли, я просто читаю их на вашем лице. Хотя… не спорю, это тоже надо уметь и научиться этому дано не каждому…
— Ну вот, — слабо улыбнулся Мишель, — а я-то думал, что вы… колдун!
Они рассмеялись: Мишель грустно, а Джеремия Смит напористо весело, словно хотел передать свое хорошее настроение и Мишелю.
— А ведь я искал вас специально, Майкл, — вдруг оборвал он смех и сразу же стал очень серьезным.