Американский посол мистер Джонсон остался доволен знакомством с Филиппо ван Мелли, которое устроил ему резидент разведки Майкл Стенли на одной из римских конспиративных квартир, имевшихся в его распоряжении.
— Вы знаете, Майкл, мне понравилось ваше приобретение. Умен, беспринципен, ловок и жаден, насколько я понял.
— Скорее, бескорыстно жаден, господин посол.
— Это неважно. Пороки у людей, интересующих вашу службу, важнее, насколько я понимаю, добродетелей и прогрессивных убеждений.
— Вы совершенно правы, мистер Джонсон.
— Нужно дать ему какое-нибудь дело, очень серьезное дело, Стенли, которое прилепит его к вашей службе надолго и серьезно.
— Дело должно быть политическим?
— Разумеется, но без наших, вернее, ваших, Майкл, отпечатков пальцев. У меня есть сведения, что на пост руководителя итальянской секретной службы претендует корпусный генерал Антонио Анца. Это очень нежелательная для нас кандидатура. Он участник Сопротивления, человек широких демократических взглядов. Представьте, если у него в руках окажутся ключи от бронированной комнаты, где хранятся документы расследований дел, которые пока итальянская печать называет «загадочными». Ну хотя бы дело об убийстве «красными бригадами» Альдо Моро. Кстати, кто занимался расследованием деятельности «бригад»?
— Следователь Марио Мольтони, шеф. Очень въедливый человек…
— Мольтони… Мне помнится, что кто-то другой доставил нам много неприятностей с «планом Соло»?
— Это был Витторио Оккорсио. Был. Его уже нет. А Марио Мольтони помогал ему тогда собирать материалы по генералу Де Лоренцо, тогдашнему шефу итальянской разведки…
— Займитесь и Мольтони. Но позже. Сейчас нужно не допустить, чтобы на пост руководителя секретной службы дружественной нам страны пришел генерал Анца. Подумайте, Майкл, и доложите мне ваши соображения. Подключите к этому делу Филиппо ван Мелли, вернее, его людей. Масоны умеют держать все в тайне.
— В отношении Антонио Анца, мистер Джонсон, у нас уже есть некоторые соображения. Ориентировка на него пришла из Лэнгли на прошлой неделе, и мы в предварительном порядке кое-что наметили.
— Да? Это очень интересно.
— У ван Мелли в числе особо приближенных лиц есть некто Джон Ли — американец китайского происхождения. Занимается наркотиками и возит на наших военных самолетах вместе с героином те самые канистры с консервированной человеческой кровью, о которых я вам рассказывал.
— А, это для черных тюльпанов?
— Да. Мы пока не трогаем этого типа. План заключается в следующем. Я встречаюсь с ван Мелли и рассказываю ему о всех делах Джона Ли, включая и канистры…
— Мелли от него откажется. Скажет, арестовывайте.
— Не думаю. Черные тюльпаны слишком дороги для него. Кроме того, я не буду ничем угрожать. Просто предложу небольшую сделку. На перевозку наркотиков и канистр мы не обращаем внимания. Более того, даем пилоту Берналу более современный самолет…
— Но вы вступаете в противоречия с нашими законами, Стенли. Я имею в виду наркотики.
— Пусть вас это не беспокоит. Моя контора имеет право обходить законы, когда нужно. А вы лично ничего не знаете. Так вот, в компенсацию столь щедрого подарка ван Мелли предлагает Джону Ли навестить корпусного генерала Антонио Анца в субботний или воскресный день, когда генерал отпускает своего денщика и остается в своей квартире один. На имя Джона Ли мы уже сделали журналистскую карточку, представляющую его как корреспондента одной бульварной сайгонской газетенки. Но это не важно. Помимо многих достоинств, которыми обладает генерал Анца, у него имеется одна слабость — он очень любит давать интервью…
— Нам не нужно интервью генерала.
— Его не будет. Интервью только предлог, остальное дело техники…
— Она разработана?
— Да, господин посол. Но это уже не ваша компетенция. О ней вам лучше не знать.
— Конечно, конечно, Майкл. Действуйте…