— Хорошо, если все на месте, тогда поехали!
Ребята разместились в автобусах, и мы полным составом двинулись на завод.
Милиция и рабочие, разбившись на группы по два-три человека, приступили к прочесыванию территории завода и прилегающей местности. Каждой группе был определен свой участок и назначен ответственный из числа сотрудников милиции.
Пока люди обходили местность, я, взяв с собой следователя и двух рабочих, направился на участок, где стояли железнодорожные цистерны. Я поднялся на эстакаду, с которой осмотрел прилегающий к ней участок железной дороги. Передо мной на путях было шесть цистерн, две из которых уже стояли под загрузкой серной кислотой. Я спустился и стал осматривать одну цистерну за другой, стараясь быстрее отыскать нужную.
Осмотрев две, мы направились к той, что стояла в тупике. На ее боку красовался тот самый номер! Несмотря на то что бочка была обильно покрыта ржавчиной, на ней четко виднелись цифры 0063456.
— Мужики, — обратился я к рабочим. — Мы должны внимательно осмотреть эту цистерну! Не исключено, что мы найдем где-то здесь похищенный катализатор!
Рабочие полезли под цистерну и почти сразу один из них крикнул:
— Товарищ начальник! Я нашел! Вот она эта сетка!
— Не трогайте ее! — предостерег я. — Сейчас следователь зафиксирует, как она закреплена и опишет в протоколе!
Следователь, как и тогда, когда мы поехали на завод осматривать ящики, с явной неохотой полез под цистерну, боясь испачкать отглаженный китель.
— Ну, что ты так смотришь на меня? — не без раздражения спросил я. — Вот этот катализатор! Теперь твой черед, фиксируй! Твоя работа, и никто ее за тебя делать не будет.
— Мужики, кто на заводе моет или чистит цистерны изнутри? — громко спросил я. — На заводе есть подобная служба? Пригласите ко мне представителя.
Один из рабочих пошел в сторону заводоуправления. Через десять минут вернулся и привел с собой директора предприятия.
— Леонид Николаевич! — обратился я к нему. — Похоже, мы нашли катализатор. Но в каком он состоянии, я не знаю.
Из-под цистерны вылез следователь и разрешил рабочим доставать катализатор.
По указанию директора двое рабочих полезли под цистерну. Они возились там минут двадцать и вытащили свернутую в рулон сетку.
Рабочие развернули ее на земле, и следователь вновь приступил к протоколу.
— Виктор Николаевич! У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность, — воскликнул Леонид Николаевич. — Вы просто спасли наш завод, и меня в том числе!
— Леонид Николаевич! У меня к вам единственная просьба. Необходимо обследовать внутренность этой цистерны. Пришлите сюда умеющих людей.
— Сейчас постараемся найти. Все люди на прочесывании. А зачем вам это, если не секрет?
— Знаете ли, Леонид Николаевич, я не исключаю, что там может находиться труп Барышева, если он еще полностью не растворился в кислоте.
Директор подозвал к себе одного из работников и что-то сказал ему.
Минут через двадцать-тридцать к нам подъехала машина, из которой вышел мужчина, одетый в защитный костюм.
Я кратко проинструктировал его, и он, надев противогаз, стал медленно опускаться внутрь по веревке, которую держали несколько мужчин, стоящих на цистерне.
С каждой минутой вокруг бочки собиралось все больше народу. Все замерли в ожидании.
Прошло минут пять, и вдруг веревку сильно дернули.
Мужчины стали ее вытягивать, но из люка показались ноги в черных резиновых сапогах.
Стоящий рядом народ ахнул и стал пятиться.
Усилиями еще нескольких мужчин удалось вытащить труп на землю. Я подошел и стал внимательно осматривать то, что осталось от человека. В полуразложившемся теле трудно было узнать кого-либо. Судя по следам кислоты, можно было лишь сделать вывод, что голова и руки оказались наиболее поврежденными и, по всей вероятности, именно эти части тела оказались в отстойнике цистерны, где, как правило, скапливается перевозимый продукт.
— Леонид Николаевич, я думаю, это труп Барышева.
— Виктор Николаевич! Я знал, что вы раскроете это преступление! — торжественно подошел ко мне Гильманов. — Я бы вот сам никогда не догадался. А вы нашли эту бумажку с цифрами и размотали все дело. Вот что значит опыт! А мои следователи не захотели марать руки о грязную спецовку.
— Представь себе, Ринат, — ответил я, — сегодня залили бы кислоту и мы бы с тобой никогда не нашли Барышева. Я думаю, что убийство совершили Хасанов и Мотигуллин, правда, мотивы пока не ясны. Они закрепили эту сетку под цистерной и надеялись ее снять при формировании поезда. Ведь эти бочки простоят на станции минимум часов пять. Этого вполне достаточно, чтобы снять. Уверен, что такое могли совершить только те, кто хорошо знал, что охрана не проверяет выезжающие с завода цистерны.
Пока мы разговаривали с Гильмановым, прибыли прокурор района и медицинский эксперт.
Мы отошли в сторону, чтобы не мешать им осматривать место преступления.
— Извините, — обратился я к эксперту, — вы можете хотя бы предварительно назвать причину смерти?
Эксперт стал сантиметр за сантиметром осматривать голову трупа, вернее, то, что от нее осталось. Через некоторое время он обернулся ко мне и обыденно резюмировал:
— У трупа пробит череп, и я не исключаю, что это стало причиной смерти. Удар нанесен тупым предметом, может быть, даже гаечным ключом. Все остальное покажет вскрытие.
— Посмотрите его зубы, — попросил я. — У Барышева был титановый мост.
Эксперт открыл рот трупа и через несколько секунд сообщил.
— Вы правы, слева сверху титановый мост.
— Это Барышев, больше у меня сомнений нет, — выдохнул я и направился к машине.
Когда я садился, к нам подошел прокурор района.
— Вас можно поздравить с раскрытием двух серьезных преступлений, — произнес он и пожал мне руку.
— Если я вам, а вернее, прокуратуре, буду нужен, меня можно найти в кабинете Гильманова или в Автозаводском РОВД Челнов.
Оставив оперативников на месте, мы с Гильмановым поехали в отдел.
Приехав в отдел, я попросил дежурного по РОВД доставить ко мне Хасанова.
Хасанов вошел, не скрывая своего отношения ко мне, и демонстративно, без приглашения уселся.
— Встаньте, Хасанов. Вам еще никто не предлагал присесть.
Тот встал и с нескрываемой злостью посмотрел на меня.
— Вот теперь предлагаю присесть.
Хасанов сел, и откинувшись на спинку стула, закинул ногу на ногу.
— Давайте, Хасанов, вспомним вчерашний день. Вчера в разговоре с вами я обещал доказать кражу катализатора и убийство Барышева в течение трех суток. Но сегодня я должен вас немного огорчить. Полчаса назад была найдена спрятанная вами платиновая сетка, а также труп Барышева, которого вы убили вместе со своим другом Мотигуллиным и сбросили в цистерну. Вы надеялись, что серная кислота уничтожит все следы, но ошиблись. Мы нашли труп и катализатор до того, как в цистерну залили кислоту. Так что я вас немного подвел, не выдержал указанный срок. Раскрыть ваше преступление помогла ваша же записка, которую я нашел в кармане вашей спецовки. Если пожелаете, могу показать. Я бы посоветовал подумать о вашем будущем, а не кончать свою жизнь у стенки.
Хасанов сидел и внимательно слушал. Я обратил внимание, что его выражение неоднократно менялось в течение моего рассказа. На его лице можно было прочитать изначально полное безразличие, по мере моего рассказа переходившее в неподдельное удивление, а затем и в смертельный ужас. Тело этого сначала уверенного в себе человека съеживалось у меня на глазах.
Хасанов обмяк.
— Я все расскажу, только дайте жить! Пусть в тюрьме, но только жить! — крикнул он со звериным надрывом.
— Видишь ли, Хасанов, я не судья и никаких гарантий давать не могу. Вообще, я не занимаюсь раскрытием убийств. Сейчас позову следователя прокуратуры, и он тебя будет допрашивать. Вот с ним и постарайся поторговаться! А со мной не надо. Я вчера предупреждал, что не дам тебе листа бумаги для явки с повинной. Представь себе, Хасанов, но я держу слово и бумагу тебе не дам, хотя не и отвечаю за других своих коллег.