Юрий Иванович приказал держать его в курсе этого дела, а пока что позвонил Скибко и посоветовал подключить к расследованию убийства в воинской части кого-нибудь из оперов группы Петруничева.
А пока в в/ч 3456 проводились экспертизы, собирались улики, отрабатывались версии. В работе оперативно-следственной группы принимал участие и лейтенант Василий Глущенко. Именно ему удалось задержать в соседней деревне местного жителя, у которого он и изъял штык — нож…
11 августа. Версия № 2. Насилия на дорогах.
Виктор Егорович Потапов, высокий, задумчивый, немного меланхоличный опер из оперативно-розыскной группы капитана Петруничева, был флегматичен только на вид. Не дай, как говорится, Господь подозреваемому или преступнику оказаться в поле зрения Потапова. Он как бульдог, свою добычу не выпускал. Кроме того высокий и угловатый, Потапов отличался беззаветной храбростью, огромной физической силой и точностью стрельбы из ПМ. Так что Лукич спокойно отпустил опера в персональное плавание.
Потапову была поручена проверка версии, согласно которой Багучеву изнасиловали отморозки из банды, последнее время резвившейся на шоссе Смоленск-Москва. Было уже отмечено несколько случаев изнасилований. Убийств, правда, банда пока не совершала. Но тут грань тонкая. Насильники рано или поздно, эту грань переходят. Чуть сильнее сопротивление жертвы, и вот уже жертва изнасилования превращается в жертву убийства.
Вначале надо было ответить на вопрос: могла ли Багучева оказаться в столь поздний час на шоссе Смоленск-Москва? Если да, то что она там делала?
Тут у Виктора Егоровича были свои версии. Во-первых, полруги показали, что иногда Багучеву подвозил от «Трикотажницы» — после вечерней смены, — до общежития один из ее поклонников, инженер Гортеплосети Сергачев. Но на этот вечер у Сергачева оказалось абсолютное алиби, подтверждаемое как свидетелями, так и объективными обстоятельствами.
Вопрос, могли ли потенциальные насильники, знавшие о красоте технолога с «Трикотажницы», подъехать к проходной и, выдав себя за друзей Сергачева, вызваться подвезти девушку до общежития?
Потапов опросил подруг. Те единогласно заверили, что к незнакомому человеку, тем более — группе молодых мужчин осторожная Багучева никогда бы не села в машину.
Что же касается версии, согласно которой Багучева, выйдя с фабрики, могла, проехав на автобусе две остановки, оказаться на шоссе и ждать там междугороднего автобуса, на котором было ей всего 15 — минут до деревни Антоново, где водитель останавливал, как и у Рудного, по требованию, то в деревне Анотоново жила ее закадычная подруга Маша Рытвина. Съездил, поучив от коллег по работе эту «наводку», Потапов и в Антоново, побеседовал с Рытвиной.
— Подругу в тот вечер не ждали в гости?
— Не договаривались.
— А могла она без предупреждения приехать?
— Теоретически могла. Телефона у меня нет. Я тут в школе работаю, преподаю математику, мы с Багучевой в техникуме вместе учились, она на фабрику, а у меня аллергия на шерсть оказалась, пришлось в школу пойти, в младших классах математику тут веду. А Багучева любила ко мне приезжать. Могла на выходные. А вообще то могла и так, — устала после работы, надоело в городе, да и таких закадычных подруг у нее в Рудном не было, как я. Так могла, товарищ лейтенант, могла. Вышла с фабрики, надышалась там пылью шерстяной, напилась всяких фант и кил, захотелось деревенского воздуха и парного молочка. Тем более, это какой день был? Точно, вторник. У нее скользящий график дежурства на фабрике, в среду она отдыхала. Могла подольше поспать на сеновале, свежестью понаслаждаться. А и вечером мы бы с ней допоздна посидели, сплетни и заботы свои девичьи друг на друга выплеснули. 0-о-ой, товарищ лейтенант, такую светлую девушку загубили, ироды.
— Кого — нибудь подозреваете?
— Подозреваю…
— Кого именно?
— Так насильников этих! Уже трех девчонок изнасиловали на шоссе, это только, что я знаю, потому что из нашей деревни. Одна — из моей школы, несовершеннолетняя.
— Дела возбуждались по этим фактам?
— А как же. Но, поскольку преступления совершались на шоссе, а шоссе относится к Голутвинскому району, а девчонки — из Антоново, которая относится в Первомайскому району, так не знаешь, с кого и спросить. Дознаватель, так называется?
— Так.
— Дознаватель из Голутвинского РОВД приезжал, всех опросил, и уехал. А что дальше, никто не знает. У Вас, товарищ лейтенант, лицо такое надежное. Вы уж поторопите своих коллег, чтоб нашли этих насильников. Раньше так спокойно было на шоссе. А теперь за околицу боишься выйти
— Значит, гражданка Рытвина, вы утверждаете, что Багучева теоретически могла в ночь на 8 августа 1998 г. после смены на фабрике подъехала к шоссе с целью остановить проходивший в этот час мимо Рудного междугородний автобус?
Утверждаю.
— А почему она не села на автобус на автобусной станции?
— Да потому, что от фабрики до автобусной станции 8 остановок на городском автобусе, а до шоссе — одна, кажется. И водители междугородного в этом месте всегда останавливаются — по требованию, кому сесть, кому сойти. И потом, возле нашей Антоновки — тоже на минутку притормозят, дадут сесть или сойти. Все же люди.
— Распишитесь вот здесь. И благодарю Вас. Что касается насильников…
— Так Вы думаете, это они изнасиловали и убили подружку?
— Не исключаю, — важно ответил Потапов. — Но теперь этим делом будет заниматься уголовный розыск ГУВД Рудного.
— Вот хорошо-то…
— Хорошего, гражданка, тут ничего нет. Одна головная боль. Но на кого я глаз положил, от меня не уйдет, заверил Потапов, пытливо взглянув на красивую учительницу из под кустистых рыжих бровей. А поняв, что слова его прозвучали двусмысленно, и что краснощекая сельская училка может понять слова его и применительно к себе, засмущался и покраснел покруче антоновской математички.
— Так это как раз и хорошо, — улыбнулась, также поняв двусмысленность ответа серьезного лейтенанта, девушка.
— Я в том смысле, что…
— А и в том смысле — тоже хорошо, — рассмеялась Рытвина. Но вспомнив, по какому печальному случаю ее навестил в ее сельском одиночестве серьезный лейтенант, ойкнула и посерьезнела.
— Вы, товарищ лейтенант, насильников этих обязательно найдите. Багучева была девушка хорошая, порядочная. А Вы, извините, в Рудном где живете?
— Снимаю комнату. После окончания рязанской школы милиции был направлен для дальнейшего прохождения службы в данный город. Обещали квартиру, — вдруг выпалил Потапов. И совсем засмущавшись, добавил:
— Если женюсь, квартиру обещали.
— Чего же не женитесь? В квартире-то всяко лучше жить, чем в общаге. Я пока в техникуме училась, так надоело.
— Лучше, конечное дело. Так не нашел пока, — простодушно развел руками Потапов и так вдруг заразительно рассмеялся, показав, кажется, все свои 33 белоснежных зуба, что рассмеялась, не смотря на печальную причину визита лейтенанта в Антоновку, и Рытвина.
— Так Вы заходите, если что, — предложила она, чувствуя, что теплая, чуть шершавая ладонь лейтенанта не торопится отпускать ее ладошку,
— Если что, конечно, зайду, — заверил Потапов.
— И так просто, без дела заходите. Вам до нас добираться всего ничего
— А тут я Вас парным молочком напою.
— Неужто и корову держите? — обрадовался Потапов, чем, как показалось Рытвиной, проявил свое деревенское происхождение.
— Нет, учительнице сложно. Особенно если мужика в доме нет, чтоб сено заготовить.
— Это конечно — словно услышав мысли Рытвиной подтвердил Потапов. Мы, когда в деревне я жил со своими, так сено на всю зиму надо было наготовить. И дров. Заботы. Без ^мужчины, конечно, тяжело.
— А Вы из каких краев будете?
— Рязанские мы. Но тут у Вас, на Смоленщине, мало что отличается, рассмеялся Потапов.
— И родители живы?
— Живы, молодые еще. Отцу 60, матери 55.
— И девушка, поди, ждет там, на родине? — допытывалась Рытвина.