— Хорошо, — одобрительно посмотрел полковник на Конюхову.
— Поскольку почва здесь песчаная, — воодушевлено продолжал Деркач, то, хотя ночью прошел мелкий дождь, дождь был не сильным, почву не развезло, и на песке могли остаться следы убийцы.
— Так, так…
— Вот экспертом Конюховой и были сняты два довольно отчетливых отпечатка.
— Осталось только найти убийцу и насильника и снять отпечатки его обуви
— Найдем, — уверенно заверил пока молчавший Петруничев.
Оперативники действительно, как говорится, рыли землю со вчерашнего утра. И прежде всего группа, составленная из опытного опера лейтенанта Петра Лукича Гвоздева, лейтенантов В. А. Глущенко и С. И. Милокостова, опросила жителей близлежащих домов и находившегося неподалеку общежития трикотажной фабрики, — с целью установления личности убитой и выяснения подробностей происшествия за счет сбора информации от возможных очевидцев. Глущенко и Милокостов быстро, но основательно, вежливо, но напористо произвели подворный обход близлежащих домов, проверки в различных учреждениях, расположенных поблизости, опросили всех сторожей и секьюрити, — в кафе «Ласточка», в фирмах «Меркурий» и «Лепота», в Салоне парикмахерской. Больше всего было надежды на этих ночных сторожей и охранников да на поздно возвращавшихся в общежитие /со смены или со свидания/, работниц трикотажной фабрики. Было оперативно сделано фото убитой, — хорошо, что лицо почти не пострадало, и оно предъявлялось прежде всего всем жительницам общежития. Тут была зацепка, подброшенная Конюховой, — на пальцах правой руки убитой были своеобразные наросты или точнее мозоли, которые образуются уже после года работы в производственных цехах «Трикотажницы».
Понятно, что само преступление было совершено без свидетелей. Но, как показывает жизнь, свидетели почти всегда находятся. Старик, смотревший в окно на любимую звезду, подвыпивший гражданин, возвращавшийся с гулянки, девицы-красавицы с «Трикотажницы», пробегавшие мимо замороженной стройки бодрым галопом к своему общежитию после встречи с очередным «суженым» или возвращаясь с вечерней смены, рассеянная владелица любимого карликового пинчера, забывшая его выгулять в девять вечера в связи с показом по каналу НТВ-плюс матча боксеров-тяжеловесов из Майами… Словом, свидетели всегда найдутся
Установка же для самого Петруничева и "старого лейтенанта" Гвоздева была простая, — искать преступника. А не преступников. Потому что Людмила Викторовна Конюхова, когда ее вчера поздно вечером он провожал от здания ГУВД до общежития ГУВД для малосемейных, где у Людочки была комната с крохотной кухонькой и сидячим душем, совмещенным санузлом, прежде чем разрешить Петруничеву ее поцеловать на прощанье, сказала.
— Сережа, — там, за забором, возможно, было несколько человек. Но следы оставил один. И на ногах его скорее всего были кроссовки 40 — го размера. И курил он "Марлборо", — поймаешь его, — я однозначно докажу, что на окурке его слюна, на месте — его запах, след — от его ноги.
— Я поймаю его, Люсенька, — заверил капитан.
— И еще, Сережа. Убитая была женщиной невысокого роста. Наш преподаватель в Рязани, специализировавшийся до школы милиции на экспертизе при раскрытии изнасилований с последующим убийством жертвы, не раз нам говорил: насильники и убийцы как правило выбирают жертву ниже себя ростом. Но не намного. Рост метр шестьдесят пять — метр семьдесят, хрупкого телосложения, возможен диабет или склонность к диабету, — в слюне на окурке повышенное содержание глюкозы-6, 8. Вот такого преступника ты и должен найти.
— Да, тут начать и кончить. Ладно, если что завтра с утра узнаешь дополнительно, сразу сообщи. Я буду на «Трикотажнице», что-то мне подсказывает, что девушка убитая работала там.
…Ночь прошла беспокойно. Снова и снова в кошмаре худощавый, метр семьдесят ростом, весь татуированный рецидивист на ее глазах насиловал беззащитную девушку, и лейтенант милиции Л. В. Конюхова ничего сделать не могла. Ей хотелось кричать. Но крик из горла не вырывался. И ноги были ватные. И руки ей не повиновались…
Закончив свое гнусное дело, татуированный уголовник стал демонстративно — с оттягом и размахом — наносить колото-резаные раны умирающей и бьющейся в агонии девушке, при этом он нагло затягивался «Марлборо» и сплевывал сквозь искрошенные кариесом зубы желтую слюну.
Утренний кофе, заваренный по-турецки, с гущей, в подаренной покойной мамой «турке», не прибавил бодрости. Во рту у никогда не курившей Людмилы Викторовны был вкус сигарет «Марлборо», а на пальцах, как ей показалось, был желтый налет закоренелого курильщика. Она долго терла щеткой пальцы в раковине, пока не убедилась, что это были следы кофе, легко, естественно, отмывшиеся.
…
— А вот на это я советовал бы обратить особое внимание, — заметил с неистребимым еврейским акцентом добрейший доктор Каценеленбоген. И он указал пальцами в тонкой резиновой перчатке на пальцы жертвы. — Вычистите подногтевое содержимое, там могут быть частицы кожи убийцы.
В ответ на застывший в глазах молодого эксперта ГУВД вопрос, Каценеленбоген добавил:
— При такого рода изнасилованиях с убийством почти всегда имеет место борьба, даже если жертва — личность совершенно безвольная, она инстинктивно начинает сопротивляться, если насильник начинает предпринимать новые действия, направленные уже на убийство с целью сокрытия первого преступления. А значит, преступник в 80 % случаев оставляет какие-то следы.
Однако следов не было. Во всяком случае тех, которые искала Конюхова, чтобы пустить по следу своего суженого.
А пока — все новые и новые экспертизы, проводимые экспертом Конюховой в криминалистической лаборатории УВД, лишь подтверждали уже сложившиеся версии…
9 августа 1998 г. Версии
— Полковник прав, — хмуро бросил. Петруничев, когда следственная и оперативно-розыскная группы ГУВД собрались в кабинете зам. нач. по оперативной работе на своего рода производственное совещание.
— В чем? — виновато спросил Деркач.
— А в том, что пока что мы не работаем.
— То есть, как не работаем?
— А так, работает на весь ГУВД одна Людмила Викторовна. У нее есть хотя бы какие-то результаты.
— Ну, к чему такая самокритика, — оперативники установили, благо что лицо неплохо сохранилось, внешний облик убитой…
— Если бы еще следствие дало нам "внешний облик убийцы", мы бы уже были в пути, — прервал его Петруничев.
— Был сделан предполагаемый портрет девушки при жизни, чтоб фотографией трупа не пугать людей, — словно не слыша старшего товарища продолжал Деркач, — это изображение было предъявлено сотням людей-жителей окружающих домов, — это Вы правильно, товарищ Петруничев, предположили, что жертва скорее всего живет неподалеку, — иначе чего ей делать в столь поздний час тут. И мы установили, что убитая — работница «Трикотажки» Людмила Багучева…
— И что дальше? — раздраженно прервал его Петруничев.
— Сереженьки, — Конюхова встала во весь свой немаленький рост и умоляюще протянула красивые руки к двум спорящим. — Ну что нам ссориться. Общее же дело делаем, тут надо спокойно сесть…
— Вот мы и сели, а что толку, — ворчал Петруничев.
— И рассудить, — кому это могло быть выгодно?
— Что — выгодно? Изнасиловать девушку?
— Ну, это фигурально говоря. Имею в виду, что нам нужно выстроить несколько версий, после чего распределить людей в наших невеликих по числу бригадах и начать разработку каждой из версий…
— Людмила права, — бросил потирая грудь/страсть как курить хотелось, но в присутствии дамы Петруничев курить не разрешал/, "старый лейтенант" Гвоздев. — И, учитывая возраст и опыт, не в обиду Вам, Сережа, пусть бы первым выступил Сергей Михалыч. Набросаем версии и пойдем по следу. Поймите, мы, оперативники, не может просто так "искать", — нам нужно, как говорится, "техническое задание". Кого искать?
— Ладно. Чего нам тут делить. Все свои. Я без обид, давай, Сергей Михалыг.