А никаких искусственных цветов здесь не было, одни натуральные. Даже слишком иногда натуральные, они сажали дикие цветы, а потом их продавали.
Когда есть восемь человек, их никогда не станет семь, если только один из них не умрет, для начала. Что ты сказала.
Нельзя ли двери закрывать везде ко времени и быстро. Чтобы не было убийства.
Четыре три пять. Что.
Каждый интересно понял что к чему. Пока у нас тут два семейства, и кроме прочего загородный дом.
Три преступления кряду. Приступим.
Не забывай, что был там загородный дом, где в один прекрасный день все и произошло, а в другие дни происходили всякие другие вещи.
А потом были похороны.
Прочитай начало заново.
И еще была гостиница, где что-то случилось, и пошло-поехало, не постояльцы, конечно, из гостиницы, потому что никто из тех, кто только что приехал, поужинал и переночевал, не мог ничего знать про то, что случилось. Просто удивительно до чего же ловко они все замяли, и все как всегда одно и то же. Это все благодаря сильной воле трех человек, сказал садовод. Воле отца владельца гостиницы, воле старшего сына владельца гостиницы, которому не было еще и двадцати и который учился на адвоката, и воле сестры садовода, которая работала в гостинице и каждым любовалась, она сама так говорила, и уж хозяином гостиницы она любовалась во всяком случае вовсю. Владельцу гостиницы нужно, чтобы им любовались, потому что если он еще и повар, ему порой приходится трудиться вовсю, особенно если все на свете ему приходится делать практически в одиночку, а ресторан на двести человек.
Конечно Лиззи ты же понимаешь конечно понимаешь.
По большому счету в этой сестре садовода не было ничего интересного, в той которая работала прислугой в гостинице, никому на свете в гостинице. Нет конечно. И вообще все в порядке.
Это вовсе не она сказала, что жена владельца гостиницы, которая сама не поняла как умерла, да в общем-то не умерла, а умирала, когда упала на цементный пол, ходила во сне. Нет, правда, не она совсем. А ее старший брат.
Каждый помнит, что я сказала про этого старшего брата. Он был старший брат при матери и кроме того еще семеро, и ни разу никто не умер. Только не эти. Но все не так как может показаться. Самая младшая сестра не то чтобы была на грани смерти, ее не отравили, а только отправили по всем правилам, чтобы не так не умерла. И она не умерла. Ни разу. И вернулась в добром здравии. А потом много позже она поехала в город чтобы посмотреть город и там ее сшибла машина, и слегка ей красоту подпортила, не то чтобы там была особенная какая-то красота, но цвет лица свежий.
По крайней мере каждому нравилось на нее смотреть. Она была не самая молодая из семи. Она была из девушек моложе прочих, и еще был брат ее моложе. Что с ним сталось. Он собирался стать священником. Вместо старшего, который тоже раньше хотел. Что его остановило. Все на свете. Война. Бедность. Семеро братьев и сестер с отцом и матерью, который был человек тучный и вид у него был очень важный.
Помнишь что случилось. Старший брат избавился от отца. И это правильно. Отец все прибирал к рукам и толстел все больше, а они все восемь вместе со своей костлявой матерью, которая носила парик, все кланялись и бегали туда-сюда как заводные, и только сохли день ото дня, но не сдохли.
Вот такие с ними дела.
Старший брат, брат и мать и семеро младших не избавились от отца. Старший брат при помощи одной богатой старухи, не то чтобы очень богатой, но очень старой и очень хорошо известной, и очень решительной и любопытной, избавился от отца. То есть я хочу сказать, старший брат, следуя советам и заодно набравшись храбрости, избавился наконец от отца.
И что потом вышло.
Отца убрали без лишних хлопот, он теперь сам живет, и мать в парике в доме тоже не стала не осталась, и вот, все им перешло, и жили они все в саду и с каждым днем все богаче и богаче. Вот только не по-настоящему богаче, или, может, люди просто не могут по правде разбогатеть, если они и правда бедные. А были они по правде бедные или нет. Увы и ах. Этого никто знать не может.
Как бы то ни было, братья и сестры, ты помнишь, что теперь их семеро, которых раньше было восемь, и все они живы, и как братьям и сестрам им казалось, что старший брат уже свое дело сделал и должен теперь удалиться и молиться. И тогда их становится семеро.
Теперь обрати внимание, что этому старшему брату было всего тридцать семь лет от роду. И в тридцать семь старшему брату не очень должно хотеться удалиться и молиться, вот ему, естественно, и не хотелось.