Сделавший во время его короткой лекции глоток, Жигун, поперхнувшись, выплюнул кофе.
— Что? — удивленно спросил Птицын телефонную трубку.
— Немедленно возвращайся, — повторил голос Боброва.
— Я приеду утром, — сказал Геннадий.
— Трофимову ничего не говори, — посоветовал Бобров. — Я ему сам перезвоню.
Услышав отбой, Птийын задумчиво посмотрел на трубку. Осторожно положил ее.
— Что-то Бобров узнал, — пробормотал он. — Но как? Может, Славик уехал не на похороны? Ленка не из тех дам, кто ездит отпевать родственников. Но что он мог узнать? Ну, конечно, — криво улыбнулся он, — Белый. Черт возьми, значит, я правильно его вычислил. Но подожди… — остановил себя Птицын. — В голосе Боброва не чувствовалось злости. Он, кажется, даже был доволен. Ладно, — махнул рукой, — не буду забивать себе голову. Завтра все узнаю. — Взяв чемодан, начал укладывать вещи. — Но кто тот, с пистолетом? — спросил он себя. — Что двое с автоматами — местные, это почти наверняка. Просто я пытался убедить себя в том, что это Белый, и только поэтому не занимался остальными, хотя следовало бы. Но уж больно мне хотелось увидеть Лешку Иванова! — зло процедил он и с силой закрыл крышку чемодана.
— Скорей бы что-нибудь сделать, — прикуривая, пробормотал Кощей. — Я давно с этого хутора сорвался бы, но Маршал — мужик деловой. С ним запросто можно куш приличный ухватить. И под бочок к какой-нибудь грудастой, — хохотнул он. — Или на Канары скатать. Посмотришь по телеку — во, думаю, живут суки! То на Канары, то еще куда. А здесь как пожизненно приговоренный. Они, сучары, себе миллионы на спекуляции сделали и…
— Во-первых, — спокойно перебил его Зверобой, — тебе тоже никто не мешал этим заниматься. Ты избрал другой путь. Тряс их на рынках. Но те, кого ты обирал, сами последний хрен без соли доедали. Вот поэтому мусора вас и гоняли. Настоящий рэкет — это когда при входе на рынок платишь. А те, кто торгует, за охрану от таких, как ты, отстегивают. Те, кто, как ты говоришь, на курорты заграничные ездят, может, только там и отдыхают. Лично мне вся эта коммерция на хрен не упала — цену регулируй, то доставай, это ищи, «крыше» плати, ментам тоже. Сейчас еще эта налоговая появилась. Им отстегивай. Я к чему это… — заметив удивленные взгляды Кощея и Власа, сказал он. — Вот сейчас визжат о росте преступности. А этих преступников сами делают. И вы — яркий пример тому. Ну не в кайф вам торговать чем-то. И на завод не устроиться. Так что…
— Лично мне завод не в жилу, — усмехнулся Влас. — Мужики вон говорили, что раньше все обязательно пахать должны были. Сажали за то, что не прописан или не работаешь. Год давали. А за что? Конечно, то, чем мы сейчас занимаемся, тоже долго не продлится. Или мусора свяжут, или кто-нибудь из мафии прищучит. Поэтому Кощей прав. С Маршалом можно крупняк сделать и разбежаться. Он мужик с головой.
— А ты, — усмехнулся Николай, — как Макаренко, базаришь. Послушаешь тебя и думаешь: во комсюк. Если бы…
— Мне все это, — улыбнулся Зверобой, — Маршал говорил. А он, ты сам сказал, — засмеялся Иван, — мужик башковитый.
— С чего это он тебе такие лекции читал? — удивился Влас.
— Это не лекция, — покачал головой Иван, — просто рассуждение. Настоящее преступление — это тоже своеобразный бизнес. Повезет — при деньгах. Нет, — дернул он плечами, — скорее всего, похоронят. Вот вы собирались в Воронеж двинуть, развеяться. А не забыли, что нас Трофимов ищет? И нас, может, уже вычислили. В Воронеже у Трофима наверняка знакомые есть. Так что запросто повязать могут. Потому что сейчас нам в первую очередь не мусоров бояться надо, а тех, кто с Трофимом в хороших. — Увидев, как приятели переглянулись, засмеялся. — Вот поэтому мы и ждем Маршала здесь. Он скажет, что дальше.
— Да скучно больно, — потягиваясь, деланно зевнул Кощей. — А то, что ты сказал, будто нас Трофимов может искать, параша. Наших морд не видел никто. К тому же, даже если заинтересуется кто-то, что навряд ли, то мало ли куда мы свинтили. А уж в то, что Кощей за ствол взялся, в жизни никто не поверит. Кого тряхануть или под нож поставить — это да. А чтобы я с пушкой на «ура» машину брал… Он рассмеялся.
— Но тем не менее, — недовольно проговорил Влас, — Ванек дело сказал. Трофим сейчас город шерстит. Впрочем, ну его на хрен, лично мне он по хрену. Маршал приедет, узнаем, что почем, а там видно будет. Бабки почти все целы. А с ними и подыхать, если придется, веселее.
— Рановато ты на тот свет собрался, — не согласился с ним Николай, — тем более при бабках. Может, сегодня хоть в Сомове это наведаемся? — предложил он. — А то сидим, как в шизняке.
— Рано, — возразил Зверобой. — Да и вообще лучше не рисоваться. Бабке сказали, что студенты, вот и будем отдыхать в саду под яблоней. Они расцвели. — Он глубоко вздохнул. — Чувствуете запах? Медом пахнет.
— Я чувствую, что навозом попахивает, — ухмыльнулся Кощей. — А все эти весенние песни мне по хрену. Скорей бы Маршал нарисовался.
— А если его шлепнут? — вдруг спросил Влас. — Мы-то и не узнаем. Будем сидеть в этой халупе и…
— А что? — кивнул Николай. — Ведь, в натуре, дуриками просидим, пока бабки не кончатся. Короче, вы как хотите, а я еще неделю жду и сваливаю.
— Я тоже, — поддержал его Влас. Зверобой вздохнул и промолчал. Но было видно, что слова парней заставили его задуматься.
Ника удивленно смотрела на Елену, которая мыла посуду.
— Доброе утро, — увидев ее, Елена приветливо улыбнулась. — Я встала рано, как-то непривычно. Да и, если честно, — смущенно призналась она, — не по себе. Я-то маму уже давно похоронила, не помню. Вернее, не все помню, но страх, видимо, так и остался. Вы извините, что мы так поздно приехали. Я, как только телеграмму получила, сразу к Славе поехала. Он в командировке был, в Орле, — увидев подошедшего к умывальнику Белого, сказала она. — И мы сразу же поехали. Я, конечно, понимаю, — опередив пытавшуюся что-то сказать Нику, торопливо проговорила Елена, — у вас со Славиком разные характеры, но он любил Зинаиду Степановну. Просто, понимаете, — вздохнула она, — как-то все некогда было. Он работает экспедитором в одной солидной фирме. Вы уж извините за вчерашнее. — Вытирая руки, она пожала плечами. — Я не ожидала, что так у вас выйдет. Он ведь муж мне. А ребята, которые с нами, вроде как телохранители. От фирмы.
— Я тоже хотела бы извиниться. — Вспомнив произошедшее, Ника поморщилась. — Не выдержала. Ведь мама… — недоговорив, всхлипнула и порывисто отвернулась.
— Я понимаю, — сочувственно повторила Елена. — Мы завтра уедем. Все-таки…
Умывшись, Белый увидел вышедшего из поставленной в саду двухместной палатки Вячеслава, криво улыбнулся.
— Привет.
Вячеслав остановился.
Не отвечая, Белый пошел к бане, где спал.
— Нам надо поговорить! — крикнул ему вслед Вячеслав.
— Слушай, ты! — Обернувшись, Алексей обжег его злым взглядом. — Нам с тобой базарить не о чем. Усек?! Ты, сучара, матери хоть бы сотню-другую выслал. Ведь она…
— Но она никогда не просила, — перебил его Вячеслав. — А так высылать… — Он пожал плечами. — Ты же знаешь ее. Она могла обидеться…
— Вот я-то как раз и не знал ее, — поправил его Белый, — некогда было. А ты, пес, хату ее занял. Чего же ее к себе-то не взял? Стесняла бы, — криво улыбнулся он. — Так хоть помогать бы приезжал! Хрен на рыло. Да короче! Не о чем нам с тобой базарить! И мой тебе совет: линяй отсюда по-скорому. А не то, точно, канитель выйдет. Я тебя, суку, видеть спокойно не могу!
Белый шагнул в баню и с грохотом захлопнул дверь. На голоса от стоявших у забора машин бежали четверо парней.
— Назад! — рявкнул Вячеслав. — И не высовывайтесь!
— Ты пасть не разевай, — остановившись, коротко посоветовал один из них, — мы с Еленой Яковлевной…
— Ты думаешь, что говоришь? — Из раскрытого окна показалась голова Елены. — Сволочь! Не забывай, что он мой муж! А ты всего лишь сторожевой пес, которого отец может заменить. И если еще раз ты хотя бы повысишь голос!.. — недоговорив, погрозила кулаком.