«А ведь он прав, — подумал Маршал. — Сейчас их можно не трогать».
— Нашел что-нибудь? — спросил Станислав.
— Я вижу, ты тоже начинаешь проявлять нетерпение, — усмехнулся Маршал.
— Не то чтобы нетерпение, — уклончиво проговорил Стас, — но если что-то делать, то надо работать. Если же ничего, то остается брать инкассаторов. У нас кончаются деньги, у парней тоже. Впрочем, Иван и Влас, может, и не почувствуют этого. А вот Николаю тяжело. Он же своих хозяев постоянно держит под мухой, потому что когда они трезвые, то болеют с похмелья и начинают его выгонять. Так что времени осталось от силы дней десять.
«Правильно я поступил, — подумал Маршал, — что взял его на дело. Без него уже, наверное, был бы срыв». Налив чайник, поставил его на плитку.
— Был я в одном месте, — начал Маршал, — визуально, так сказать, наблюдал. Взять можно. Но, во-первых, золото там не чистое. Ведь его, прежде чем отправить на переработку в Карамкен, на горно-обогатительный комбинат и в лабораторию по сортировке и очистке золота, в золотоприемных кассах очищают от шлаков и грязи. Я узнавал — из ста граммов собранного с промприборов чистого получается только девяносто. В лучшем случае — девяносто пять. А у старателей со ста граммов можно смело отбрасывать граммов шесть-семь, если не более. К тому же, по моим подсчетам, за пять дней они намывают килограмм. Пусть два, — увидев, что Стаc хочет возразить, поправился он. — Получается, что, даже если мы возьмем эти два килограмма, а иногда у старателей вообще ничего нет, раздели их на пятерых. Овчинка выделки не стоит. Мы у Яшки взяли больше. А шум будет большой. Если бы мы взяли золото у государства, то нами и занимались бы соответствующие органы. Но если мы возьмем у старателей, против нас будут все.
«А он прав», — мысленно согласился Стаc.
— Но что-то надо делать, — вслух сказал он. — Время уходит, кончаются деньги. К тому же не исключена война с местными. Кто-то из них может пойти к Нике. И тогда Белого уже не удержать. Он наплюет на все золото мира, но сестру в обиду не даст. И нам его не удержать.
— Где он сейчас? — быстро спросил Маршал и, поняв нелепость вопроса, поднялся. — Надо сходить к нему.
— Это сделаю я, — шагнул к двери Стаc, — меня уже знают. Ты же пока неизвестный, и в этом наша сила. Неизвестность всегда страшна, — закончил он словами восточного мудреца.
Артур остановил машину, вышел и шагнул к гаражу. Появившийся за его спиной, почти невидимый в темноте человек, взмахнув зажатым в руке разводным ключом, опустил его на голову Артура. Ткнувшись лбом в ворота гаража, он сполз на землю. Человек еще трижды резко ударил его. Бросив орудие убийства, достал из кармана полбутылки водки, осторожно положил у ворот и шмыгнул за гараж.
— Значит, семеро, — усмехнулся Валентин. — Точно?
— Да я че, — обиделся сидевший перед ним невысокий узкоглазый мужчина, — слепой, что ли, или считать не умею?
— Отлично, — довольно проговорил лысый. — А то надоело костями с барского стола питаться. Можно было, конечно, два звена Артуровых хлобыстнуть. Но у них там мелочь. — Он пренебрежительно махнул рукой. — А здесь наверняка хапнем. В общем, так: ты не спускай с них глаз. Узнаешь, через сколько дней они возят золото сдавать, и все. — Ребром руки чиркнул себя по горлу. — Амба им. На нас и не подумают, — сказал он троим сидевшим за столом приятелям. — Ведь все-таки далековато от…
— На тебя могут выйти, — возразил один. — Ведь…
— Все! — рявкнул Валентин. — Это уж мое дело. А там видно будет, куда кривая вывезет.
— Валек, — вошел рослый парень, — тебя мусора шарят.
— Что? — не понял тот.
— Менты тебя ищут, — повторил рослый. — Неаккуратно ты Артура сделал. Разводной ключ, которым черепушку ему раскроил, рядом нашли. А на нем твои пальчики. И полбутылки водки. Ты что, в дупель, что…
— Что базаришь?! — вскочив, заорал Валентин.
— Мне участковый сказал, — пожал тот плечами. — Хана, говорит, Власову. У тебя на хате мусоpa сидят. И по Сусуману разыскивают. Валить тебе отсюда надо. А то здесь и загребут.
— Да ты что?! — снова заорал Валентин. — Какого Артура? Какой, на хрен, ключ?! — Понимая нелепость вопроса, расширил глаза. — Значит, Артура шлепнули, — прошептал он. — Подставили, суки!
— Тебе-то что щекотаться? — недоуменно спросил один из сидевших. — Если что, мы подтвердим…
— И вас по делу цепанут! — воскликнул Валентин. — Мусора давно на меня зацепку ищут. А тут труп есть и ключ с моими пальцами. Вот суки! Я часа полтора назад матери газовый баллон ставил.
— Тогда сваливать надо, — решил рыжий худощавый мужчина. — А то, в натуре, ни за что на парашу угодим. К тому же у Артура связи были. За него и в камере получить могут, он же с золотом крутился.
— Короче, так, — решил Валентин. — Собирай парней. Всех! Сделаем напоследок дельце и винтанем.
— За труп тебя во всероссийский объявят, — предупредил рыжий.
— В федеральный, — поправил его коренастый парень.
— Знать бы, кто подставил, — негромко подал голос третий — рябой верзила.
— А может, в натуре, ты его по бухе уделал? — осторожно предположил рослый. — Ведь видели, как ты…
— Умри, сучара! — Валентин с кулаками кинулся к нему. — Я сейчас тебе, псу, череп проломлю!
— Хватит, Валек.
Трое, вскочив, удержали Валентина, который с перекошенным от ярости лицом рвался к рослому.
— А что он? Падло! — заорал лысый.
— Вали отсюда, — повернувшись к рослому, сказал рыжий. — Собирай парней. Ждите у моста.
… «Похоже, кто-то контролирует все происходящее. — Стоя у окна, Маршал выбросил окурок и закрыл форточку. — Почему знакомая Белого сожгла своего бывшего мужа? Кто убил Артура? Что не тот, кого ищет милиция, это понятно. Да и ищут его просто символически. Что же происходит? Почему не трогают Нонну? Риту? Ведь они из той же команды, что Куров и Артур».
От Маршала только что ушел Белый, который и рассказал все. Того ввела в курс дела Рита. По словам Алексея, она перепугана. И все время твердит, что это Олич.
— Кто такая Олич? — вслух спросил Маршал. — То, что сообщила о ней Рита, ничего не говорит о том, почему она угробила Артура. Стоп, а почему нельзя связать смерть Курева с Олич? Даша, как говорит Ника, несколько раз до этого виделась с мужем. Белому она говорила, что он предлагал ей что-то и она якобы хотела посадить его в тюрьму. И вдруг обливает бензином и сжигает. Так… — Достав новую сигарету, размял ее. — Почему она сожгла его? Да потому, что мать погибла при взрыве газового, баллона, а сын умер от ожогов, — внезапно нашел он ответ. — Но если она думала, что в этом виноват Куров, она не приняла бы его помощи при переезде на Колыму, — возразил себе Маршал. — Но я где-то рядом, — пробормотал он. — И это даже можно принять за версию. Ей надо было как-то сказать, что именно Куров виновен в смерти сына и матери. Потому что где-то в глубине души она считала, что в случившемся виновен Куров. Не во взрыве, конечно, а в ее несчастьях. В ее безрадостной жизни. Именно поэтому она приняла Лешку. Значит, ей подсказали, и поэтому она сожгла Курова. Но кто? — Не находя ответа, закурил. — Курю часто, — уже не в первый раз решил он. — Кто же этот неизвестный умник? Кто?
— …Борода, — обратился к Стасу давно не бритый невысокий бич. — Там тебя дамочка спрашивает. Клевый бабец! — Он подмигнул.
— Меня? — удавился Станислав.
— Ну да, — кивнул бич; — Бороду, говорит, позовите. И на пиво дала. — Он показал зажатую в грязной руке десятитысячную бумажку,
Бобров встал и направился к выходу. Он увидел стоявшую у дома светлую иномарку. Стаc не разбирался в машинах, но все же отличал отечественные марки от заграничных. Около машины стояли два крепких молодых человека. С заднего сиденья на Стаса смотрела женщина в больших зеркальных очках. Задержавшись у выхода, он пытался рассмотреть лицо женщины.
— Тебя зовут, — услышал позади насмешливый мужской голос.
— Не надо дергаться, — посоветовал другой, — а то можешь и умереть. Вперед.
— Не совсем вежливо, — спокойно отреагировал Стаc. — Как я понял, меня приглашает дама. Не могу же я предстать в таком виде. Нужно хотя бы…