— Что? — поражение переспросил тот. — Как завалил?
— Горлышком от бутылки.
— За что? Где? Он что, — бросаясь к двери, заорал Маршал, — тронулся? Ведь это…
— Она видела, как мы на рафике ездили, — входя, сказал Стаc.
— Где Зверобой? — спросил Маршал.
— Я его к Кощею отвел. — Стаc кивнул на Николая. — Я за ним зашел. Он на полу. Глаза круглые, и в руке горлышко от бутылки. Вся морда располосована. Нонна ему ногтями по роже прошлась. Зверобой почти невменяемый. Все бормочет, что она узнала о рафике и что он не говорил ей ничего. Понять можно, — усмехнулся Стаc. — Парень первый раз в горячке труп сделал. Там крови лужа. В общем, я его вывел. Никто не видел, — поняв взгляд Маршала, добавил Стаc.
— До дела осталось несколько дней, — прорычал Маршал, — без Зверобоя там никак. Что же он, паскуда, наделал!
— Да ничего страшного, — неожиданно спокойно вмешался Белый. — Ритка говорила, что Нонка собирается куда-то слинять. Заявы на то, что она пропала, не будет, ее давать некому. Так что ночью куда-нибудь отвезти и куркануть.
— Ночью милиция чаще останавливает, — возразил Стаc. — Если увозить, то сейчас.
— Это как же ты жмура из хаты днем потащишь? — усмехнулся Белый. — Мол, Нонка попросила замочить и похоронить, чтобы все думали, будто она в отпуск укатила?
— Так, — решил Маршал, — Ваньку ко мне. Нонной займись ты. — Он взглянул на Стаса. — Алексей, скажи Ритке, что встретил Нонну с малолеткой. Они куда-то на материк отдыхать поехали.
— Лады, — кивнул тот.
— Зверобоя ко мне, — повторил Маршал. — Он должен за два дня, максимум за три, прийти в себя. И еще, — остановил он шагнувшего к двери Белого, — делай что хочешь, но Толик должен уехать.
— Это еще почему? — недовольно спросил Белый. — Чем он тебе помешал?
— Нужно, чтобы Толик уехал! — отрезал Маршал. — А ты, — обратился он к Стасу, — придумай что-нибудь, чтобы все думали, что Нонна куда-то уе…
— Это я сделаю, — перебил его Белый. — Через Ритку. Через полчаса весь Сусуман будет знать, что Нонка с малолеткой куда-то укатила.
— Но ты говорил, что она никуда не выходит…
— У нее телефон есть, — считая, что это все объясняет, усмехнулся Белый и, поморщившись, спросил: — Может, все-таки объяснишь, почему Толян должен уехать? Это голый номер. Уж на что Ника его пыталась спровадить — хренушки. Он без нее не уедет.
— Ну что же, — криво улыбнулся Маршал, — пусть будет все так, как будет. И передай Власу: послезавтра жду всех. В семь.
Сразу после этих слов в комнату вошел Влас.
— Легок на помине, — усмехнулся Белый.
— Что за дела? — сказал Влас Кощею. — Я к тебе занырнул, там Ванька, какой-то весь дерганый.
— Ты тоже бабушку пришил? — увидев у него Рюкзак за плечом, спросил Белый.
— Да ну ее на хрен, — хмуро отозвался Влас. — Заколебала. Короче, я ее послал и свалил. Сказал, что уезжаю.
— Хорошо, хоть так, — буркнул Станислав.
— Подожди, — вспомнил слова Белого Влас. — «Тоже пришил»? Ванька чего?.. Уделал…
— При нем о ней не вспоминать, — предупредил всех Маршал.
— Слышь, — обратился к нему Белый, — ты вот говоришь, что работать будем не по плану Майки. А стволы где? Думаешь, с одним винторезом, из которого Ванька вместо узкоглазика стрелял, управимся? Даже если и так, — с ухмылкой покачал головой, — со стволом я себя спокойнее чувствовать буду.
— Оружие привезет Майя, — напомнил Маршал. — И еще. — Он оглядел всех. — Ее надо убрать. Но так, чтобы бумаги, которые с ней, мы могли взять. Или по крайней мере уничтожить. У Олич есть досье на каждого из нас, кроме Зверобоя. На него она выйти не смогла.
— Вот сучка перекрученная… — усмехнулся Белый.
— Надо думать о том, — оборвал его Маршал, — как ее убрать, а не давать ей оценку.
— Делов-то, — равнодушно заметил Белый, — шмальнуть…
— А бумаги? — перебил его Стас. — В них все упирается. Так бы…
— Но ты же говорил, — сказал Маршал, — они, скорее всего, с ней.
— Я видел у этой бабы какой-то чемоданчик, — вспомнил Влас, — она его на колени положила и погладила. Я думал, там бабки.
— С ней трое, — сказал Белый. — Значит…
— Ее смерть не должна вызвать подозрений, — сказал Маршал, — ни у кого.
— Это сложно, — докачал головой Стаc, — почти невозможно.
— И еще, — словно не слыша его, продолжил Маршал, — ее надо убрать за эти три дня. Иначе, клянусь всем святым, что у меня есть, я ее, суку, расстреляю, как только встречу.
В его голосе и глазах было столько злости, что все, переглянувшись, промолчали.
— Толька, — умоляюще проворила Ника, — прошу тебя, уезжай.
— Почему ты так хочешь, чтобы я уехал? — недоуменно спросил Толик. — Можно подумать, что я тебе ме…
— Вот именно! — воскликнула она. — Мешаешь! Толька, не заставляй меня ссориться с тобой. Ты должен, понимаешь?! — сердито воскликнула она. — Просто обязан уехать. Ты любишь меня? — опустив голову, совсем тихо задала она обычный в подобных ссорах вопрос.
— Ника, — вздохнул Анатолий, — зачем ты спрашиваешь? По-моему…
— Если ты действительно любишь, — перебила его Ника, — ты завтра же уедешь.
— Вот что… — Анатолий начал злиться. — Без тебя я никуда не поеду. Хотя бы потому, что люблю тебя! Поняла?
Она хотела что-то сказать. Но, неожиданно всхлипнув, стремительно вышла из комнаты.
«Что с ней? — Шагнув было следом, Анатолий остановился. — Вообще-то лучше пусть побудет одна. Но что с ней? Надо с Лешкой поговорить, — решил он. Подошел к окну. Увидев остановившую такси Нику, тяжело вздохнул. — Что же с ней?»
Не найдя ответа, закурил.
— …Значит, Влас ушел? — засмеялась Майя Яновна. — Это хорошо. Марков начал собирать команду. Как ведет себя Белый?
— Совсем обнаглел, — зло отозвался рыжебородый здоровяк, — разговаривает с нами…
— Это я уже слышала, — весело ответила Олич. — Он вас возил на место?
— Да, — кивнул второй из стоявшей у машины четверки, кудрявый верзила. — Последних два раза без отметин. Но в точки попали бы все.
— У них парнишка один, — заметил третий, бе-лоусый амбал, — стреляет быстро и метко. Два раза в одно место успел.
— Они его и зовут соответственно, — кивнул четвертый — атлет с загорелой лысиной, — Зверобой. Лично я бы назвал его Соколиный Глаз, — проявил он свое знание произведений Купера.
— Вот на него, — недовольно проговорила Майя Яновна, — у меня и нет ничего. А остальные, — вытянув руку, крепко сжала пальцы в кулак, — вот где.
Мужчины быстро переглянулись. На небольшую, окруженную стлаником полянку въехали белые «жигули». Из машины вышел Эдуард и подошел к Олич.
— Вы можете идти, — спокойно сказала она четверке.
Они, не прощаясь, уселись в черную «волгу».
— Ну? — вопросительно взглянула на Эдика Майя Яновна.
— Нонна с парнем уехали, — сообщил он. — Ритка всех знакомых обзвонила. Го…
— Не может быть, — не поверила Олич. — Марков не мог отпустить Ивана. Потому что Ванька… — Нахмурившись, замолчала. Быстро взглянула на Эдуарда и пробормотала: — Может быть, Иван просто испугался? Понял, что альфонсом быть гораздо безопаснее.
— Не знаю. — Эдуард пожал плечами. — Но то, что Ритка…
— Как она говорила? — нетерпеливо прервала его Майя Яновна.
— Мол, видела Нонну с ее мальчиком…
— Ты должен узнать! — воскликнула Олич. — Точно ли это! Вполне может быть, что Марков что-то затеял. Впрочем, — тут же передумала она, — я все разузнаю сама.
— Ты понимаешь?! — со слезами на глазах закричал Зверобой. — Она была вся в крови! Я бил ее отколовшимся горлышком бутылки! Понимаешь?!
— Разумеется, — спокойно согласился Маршал. — Тех, кого ты убивал раньше, ты не мог видеть вблизи. Забирая жизнь у человека выстрелом на расстоянии, не считаешь себя убийцей. А когда бьешь в упор, лицом к лицу, — совсем другое дело. Но ты сказал, что Нонна…
— Да, — чуть слышно сказал Иван. — Она видела, как мы садились в рафик. — Снова вспомнив окровавленную женщину, с которой он за несколько часов до этого спал, Иван опустил голову.