— Ее видели с каким-то мужчиной, — сказал Грач. — Молодой. Широкоплечий. В общем, похож на того, кто к машине с пушкой подбежал. Я имею в виду телосложение и рост. Хари у них были платками завязаны.
— Автоматы, которые были у двоих, — спросил Птицын, — вы точно описали?
— Да хрен его знает, — поморщился Грач. — Я же говорил, небольшие такие, но мы больше в ту сторону косились, откуда снайпер стрелял. Он Кунице прямо около кроссовки пулю вкатил. Вот поэтому мы и замерли.
— Если это были автоматы, — посмотрел Птицын на рисунок, изображающий автоматы налетчиков, — то, скорее всего, самоделка. Я сравнил по справочнику с оружием подобного типа. Таких нет. Я мог бы допустить, что вы могли чего-то не заметить. Но вы все дали одинаковое описание автоматов. Впрочем, это не столь важно. Какие-нибудь особые приметы мужчины, которого видели с убитой, не сообщили? Шрам? Или, может, седые волосы? Очки?
— Темные, — радостно сообщил стоявший у двери Куница. — Зеркальные. Такие большие. Их у ЦУМа в киосках продают, — добавил он упавшим голосом.
— Отличная примета, — усмехнулся Птицын. — А самое главное — знаем, что их продают и у ЦУМа. Среди тех, кто сказал вам это, — осмотрел он всех, находящихся в комнате, — есть серьезные люди? Которые говорят, не пытаясь подыграть вам?
— Есть, — немного подумав, что Птицыну понравилось, ответил Грач.
— Тогда сделаем так, — решил Птицын. — Ты, — обратился он к Грачу, — сделаешь это один. Беседа наедине делает человека более разговорчивым, а его слова правдивее. Пригласишь того из свидетелей, кто, на твой взгляд, наиболее правдив, в ресторан. Выберем такой, — подчеркнул он, — где солидная публика, а следовательно, тишина и покой. Трофимов выделит нужную суммy. — успокоил он пытавшегося что-то сказать Грача. — Я буду за соседним столом. Говори с ним спокойно. И между делом, ненавязчиво спрашивай о том человеке, которого он видел с убитой.
— Это ее приятельница, — несмело сказал Грач. — Баба.
— Это я понял, — улыбнулся Птицын. — Приятельница не может быть мужчиной, даже если тот голубой. И это даже лучше. Потому как женщины более наблюдательны. Так что давай выбирать ресторан.
— Черт их знает, — буркнул Трофимов. — Бобров говорит, что Птицын ас в этом деле. Не зря же…
— А ты не думал о том, — усмехнулся сидящий в кресле тучный мужчина лет пятидесяти, — что эти два сыщика только заметают следы?
— То есть? — удивленно спросил Федор Матвеевич.
— То, что слышал, — буркнул тот. — Откуда бандюги могли знать, что деньги повезут именно по той дороге? И даже…
— Лилька, — зло бросил Трофимов. — Она, шалава, навела. А те ее в благодарность убили. А перед этим морду начистили, — криво улыбнулся он. — Наверное, за то, что денег не так уж и много было.
— Это точно? — уставился на него тучный.
— Я понимаю тебя, Адам, — улыбаясь, кивнул Трофимов. — Ты очень хотел бы, чтобы я заподозрил в нападении людей Боброва. Но этот номер у тебя не пройдет. Я не потеряю его как компаньона. Скажи честно: ведь ты спишь и видишь, как бы поссорить меня с Бобровым? — Засмеявшись, не дожидаясь ответа от побагровевшего Адама, погрозил пальцем. — Не дождешься. Даже если я вдруг сдохну, Бобров с тобой не будет вести никаких дел. Скользкий ты тип, Жигун. И фамилия дурацкая. — Федор Матвеевич взглянул на помрачневшее лицо Адама. — А обидеться не можешь, потому как пошлю я тебя к едрене матери и будут твои субчики только с районных рынков деньгу получать. Охрану тебе…