— Тормози, — удивился Белый. — Разжуй, что ты имеешь против сельского учителя?
— Все просто, — весело ответил Маршал. — Парни вроде него либо рэкетом занимаются, либо коммерцией. И те, и другие хотят красиво жить. Толик, конечно, тоже этого хочет. — Заметив, что Белый хочет что-то сказать, опередил его: — И тем не менее преподает в школе географию. В сельской школе. И, заметь, по уши влюблен в твою сестру. Готов пасти коров, разводить кроликов. И все это только для того, чтобы сделать Нику счастливой. Знаешь, — покачал он головой, — я не пойму президента с его командой. Они сами отдают козыри коммунистам. Создается впечатление: поиграли в демократию, и хватит. На выборах вполне могут победить коммунисты. А это гражданская война. Потому что те, кто сумел создать себе капитал, просто так с ним не расстанутся. Я не имею в виду людей типа печально знаменитого Мавроди или ему подобных. Не говоря уж о мафии. Ведь много таких, кто в это время сумел своим трудом и умом заработать приличные деньги. И не думаю, что они просто так отдадут нажитое потом, а то и своей кровью. Впрочем… — заметив удивление в глазах Белого, улыбнулся он, — сие к нам не относится. Хотя свой выбор делать придется.
— Не думаю, чтобы коммуняки пришли к власти, — лениво возразил Белый, — хотя хрен их знает.
— Поживем — увидим, — прекратил разговор Маршал. — Сейчас главное — узнать, что хочет Бобров.
— Странные они какие-то, — посмотрев в окно, сказала Ника.
— Нормальные ребята. — Поняв, что она имеет в виду приехавших с Таней парней, Толик пожал плечами.
— Ну, конечно, ты же служил с ними. А однополчане — это святое, — засмеялась девушка. Анатолий смущенно опустил голову.
— Девять дней маме отметим, — прекратив смеяться, тихо проговорила Ника, — я на сессию уеду. И знаешь… — Наклонившись, чмокнула его в щеку. — Ты хороший, Толька. И будешь прекрасным отцом.
— Что? — спросил он.
Ника улыбнулась.
— Нет… — Она обняла. — Я не беременна. Просто y нас обязательно будут дети. Я люблю тебя, Толька.
— Значит, вы не видели? — насмешливо посмотрел на Боброва молодой мужчина с небрежно повязанным на крепкой шее пестрым платком.
— Послушайте, — гневно бросил Яков Павлович, — молодой человек! Что вы о себе возомнили?! Являетесь ко мне и чуть ли не обвиняете в убийстве каких-то парней!
— Не каких-то, — спокойно поправил его молодой, — а парней Софьи Андреевны Вишневской, — чуть подавшись вперед мускулистым телом, многозначительно добавил он. — И еще небольшая поправка. Я не прокурор, чтобы обвинять. И здесь только потому, что считаю вас умным, деловым человеком. Вы поставили не на ту лошадку, — развязно продолжил он. — Стаc — человек, у которого нет будущего. Он приговорен. Я понимаю… — Заметив, что Бобров хочет что-то сказать, он опередил его: — Сейчас вы можете сказать, что он ваш брат. Но я прекрасно знаю, что вы уже давно поставили на нем как на родственнике жирный крест. В том, что он где-то у вас, я уверен. Поэтому не надо лишних разговоров об одной крови и так далее. Надеюсь, вы не опуститесь до того, чтобы утверждать, что не знаете, где Стаc.
Откинувшись на спинку кресла, Бобров внимательно всмотрелся лицо незваного гостя.
— Я здесь только потому, — достав сигареты, снова заговорил гость, — что вы начали убивать. Ведь ваши люди угрохали карманника. Сделано отлично, подставили какого-то уголовничка. Узнал я об этом от Трофимова. Тот, кстати, тоже хотел пришить Воробья. Но ваши люди опередили.
«Вот оно что, — подумал Яков Павлович. — Значит, Трофимов все-таки договорился с Жигуном. Адам давно спит и видит себя на моем месте. Ай да Федька, на два фронта работаешь».
— Ну, хорошо, — обратился Бобров к собеседнику, — Стаc действительно у меня. Не важно, какие у нас с ним отношения… — Он вздохнул. — Это, как говорится, наше, семейное. Надеюсь, Софья Андреевна понимает это, и поэтому…
— По вине Стаса, — прервал его гость, — погиб сын Вишневской. Вы сами отец, и поэтому я не стану говорить, что она испытывает. Поверьте, Яков Павлович, я всего лишь выполняю роль частного детектива. То есть должен установить местонахождение Стаса. К вам приехал только потому, что вы начали убивать. И хочу понять, почему это случилось. Ведь вы же деловой человек. Мозг. У вас прекрасные рабочие связи. И вдруг вы ввязываетесь в войну с Вишневской. Зачем?
— Странно, — легко улыбнулся Бобров. — Если вы убеждены, что мои люди убили какого-то уголовника и парней Вишневской, то почему явились ко мне? Ведь…
— Только потому, — засмеялся гость, — что вы умный человек. Молодежь могла нахамить или даже просто нагрубить. Ведь сейчас, как говорит о себе это мускулистое поколение, они все крутые. Но давайте не будем о том, что могло случиться со мной. Вы отдадите Стаса?