— Курт?
— Да.
— Ты идешь обедать?
Я не мог дать волю своим чувствам.
— Да. — Я натянуто улыбнулся и прикрыл дверь, чтобы находившиеся в коридоре люди не видели и не слышали меня. — Обедать и завтракать.
Зимнее солнце уже скрылось за горизонтом. Ледяной воздух обжигал легкие, и с каждым шагом я прибавлял темп. Добравшись до магазина «Отличные бублики» на Третьей авеню, я снова почувствовал себя живым и голодным.
Время обеденного перерыва закончилось, и народу почти не было. За прилавком работал только один продавец, но к моменту, когда подошла моя очередь, он исчез в подсобном помещении.
— Вы доверяете этому человеку? — спросила толстая женщина, стоявшая позади меня. Она переступила с ноги на ногу, и ее тело заколыхалось. Через несколько секунд продавец вернулся. — Я сомневаюсь, что он вообще моет руки, — вздохнула женщина.
— Мне — как обычно, — распорядился я. — А также два простых бублика и два бублика с изюмом и с корицей назавтра.
Он разрезал бублик пополам и бросил в тостер. Я старался не смотреть на женщину позади меня, пока ждал заказ.
— Кофе, — потребовала она, — и булочку с шоколадом. — Казалось, он не обращает на нее внимания. — Ты меня слышишь?
Он посмотрел на нее безо всякого выражения, достал булочку и показал ей.
— Да, и побыстрее. Вы понимаете по-английски?
— Шармута, — ответил он, широко улыбаясь. По-арабски это значило «шлюха».
— В этом городе никто не говорит по-английски. — Она вздохнула, взяла кофе с булкой и ушла.
Мой бублик выскочил из тостера. Он полил его плавленым сыром, соединил половинки, положил в бумажный мешок и протянул мне. Возвращаясь в Совет, я медленно ел бублик, а когда закончил, заметил на дне пакета записку. Там было написано: «Шавваль 12-18. Мэдисон-сквер-гарден. „Мы ниспосылаем ангелов только с истиной, и тогда никому не предоставляется отсрочка“. Сура 15:8».
«Да!» — крикнул я и осмотрелся по сторонам, не привлек ли чье-нибудь внимание. Пожилой мужчина смотрел на меня, но, возможно, подумал, что я выиграл бесплатную бутылку кока-колы. Мы приступали к выполнению нашей миссии.
Потом я перевел даты с арабских на американские. Придется ждать еще около трех месяцев. Я пытался понять почему, но не мог найти ответ. Проходя мимо колледжа Льюиса и Центрального парка, я почувствовал сильное разочарование.
Поднялся ветер. Холод закрался под одежду, пробрался под кожу. Пока я боролся с холодом, стараясь сосредоточиться на своей работе и обдумывая основные моменты нашего плана: время, место, сроки, оружие, — мне в голову впервые закралось подозрение, что Рашид может меня предать. Я пытался отделаться от этой мысли, но она не покидала меня. Почему я засомневался? Потому что он придумал этот план, привел меня в это место к этим людям, а потом все отменил. Он подключил новых людей. Наверняка многих я не знал. Он все усложнял, когда, наоборот, все нужно было делать как можно проще. Ведь все так просто. Работал ли он на кого-нибудь еще? Работал ли я на него? Все развивалось не так, как я думал. Этими записками, отменами и переменами в планах он превращал меня, своего друга, в очередного солдата его армии. А я больше не хотел выступать в роли солдата. Ни его армии. Ни какой-либо другой. — Ты — не Бог, Рашид, — прошептал я.
Глава 24
Меч Ангела хранился в морозильнике биологического факультета колледжа Льюиса, в паре кварталов от Совета, между Лексингтон-авеню и Третьей авеню. Он находился в плотно запечатанной колбе, на которой карандашом было написано: «Не трогать — Азиз Хелми». Она ничем не выделялась из стоящих вокруг нее пробирок, колб и бутылочек. И, открыв ее по ошибке, ты и представить себе не мог, какую беду выпускаешь на свет.
Все должно было случиться через пару недель. Ослепляющая лихорадка, охватывающая все тело. Кожа, покрывающаяся рытвинами и гноем. Америку охватила бы паника. Тысячи, возможно, сотни тысяч людей испытывали бы страшные страдания. Больницы оказались бы переполненными, врачи первый раз в жизни увидели бы своими глазами эпидемию оспы.
Считалось, что этого заболевания больше не существует. По крайней мере не здесь. И не в такой форме. Если поискать информацию в энциклопедиях или в Интернете, как это делал я, то можно было узнать, что Мировая организация здоровья объявила, что эта болезнь официально исчезла в 1980 году. Последний случай заболевания в естественных условиях был зафиксирован в 1977 году в Сомали. Последней заболевшей стала женщина-фотограф из Бирмингема, которая в 1978-м работала около закрытой лаборатории, охранявшейся недостаточно хорошо. С тех пор проделали огромную работу по уничтожению всех возможных форм вируса.
Официально вирус оспы находился теперь только в двух местах: в Российском научно-исследовательском центре вирусологии и биотехнологии в Новосибирске и в Атланте, в серебристо-голубом холодильнике, обмотанном цепями, на замке, заклеенном клейкой лентой в комнате 318-Би в Центре контроля заболеваемости. Когда-то русские и американцы объединились, чтобы уничтожить шестьсот пробирок с вирусом, имевшихся в их распоряжении. Затем объявили о триумфе человечества над ужасной болезнью, победе науки над природой во имя всеобщего блага. Они взяли на себя роль Бога и выиграли.
По крайней мере такова официальная версия. Но никто среди военных, американских или русских, в нее не верил. В списке вирусов, проходящих испытания как биологические агенты, оспа всегда оставалась на одном из первых мест. Не исключено, что где-то в резерве еще хранилось несколько колб с вирусом. Американцы не доверяли русским. Русские не доверяли американцам. И никто не мог быть полностью уверен в том, что другие страны, Китай, возможно, Иран, Ирак или Ливия, или просто какие-то исследователи не хранили у себя несколько пробирок. Конечно, все говорили ООН, что у них нет вируса. Но кто сообщит ООН правду? Поэтому американские солдаты по-прежнему вакцинировались против оспы даже спустя десять лет после того, как «был зафиксирован последний случай заболевания в естественных условиях». Ведь она могла существовать как оружие. И хотя испытания биологического оружия были запрещены, а эксперты в форте Детрик штата Мэриленд настаивали на том, что оспа не очень хорошо подходила для военных целей — слишком медленное течение, слишком легко остановить эпидемию с помощью вакцинации, — ученые по-прежнему изыскивали средства, чтобы повысить и развить ее смертоносный потенциал. Они экспериментировали с ее ДНК, перестраивали генетический код. На самом деле единственная причина, по которой правительства Америки и России признались в том, что у них есть вирус, заключалась в том, что они хотели узнать как можно больше о ее молекулярной структуре, словно речь шла о самом обычном научном исследовании.
Но если верить новостям, то даже самые обычные формы оспы могли до смерти напугать специалистов по вирусологии. Прежде чем в 1790 году изобрели первую вакцину, от этой болезни каждый год в Европе умирало около шестисот тысяч человек. В Америке оспа сделала намного больше для завоевания местного населения, чем солдаты. Индейцы не обладали иммунитетом против этой болезни, и она уничтожала их всех. Даже в 1970-х, если у тебя не было вакцины, ты был обречен. В 1974 году эпидемия оспы в Индии за один месяц убила более десяти тысяч человек. Без прививки никто не мог спастись от нее, «от фараона до служанки за ткацким станком» — как говорилось в Библии. С каждой минутой мир становился все уязвимее. Вирус, ставший живой историей, просто затаился и ждал своего часа отмщения, и никто не знал, где он воскреснет снова. В 1985 году в Лондоне случилась паника, когда археологи, проводившие раскопки под старой церковью, нашли тела людей, умерших от оспы столетие назад. Даже малейший намек на вирус мог посеять панику.
Поскольку я служил в армии и мне регулярно делали прививки, то, возможно, у меня был иммунитет. Но мирным жителям в этом отношении не повезло. Вакцинация прекратилась в 1970 году. Природный иммунитет был снижен, особенно в больших городах, жители которых никогда не вступали в контакт с более мягкой, животной формой вируса вроде коровьей оспы. Наибольшему риску подвергались дети. Большинство людей моложе двадцати никогда не вакцинировались.