А мне в руках Криспина стало вдруг легче, голова прояснилась. Я потрепала его по руке:
— О'кей, можешь теперь отпустить.
— Он пытался тебя зачаровать — как ты других.
— Знаю.
— Я никого не могу зачаровывать, я не вампир, — сказал Ричард.
Я снова похлопала Криспина по руке, и он поставил меня на пол, хотя руки держал вокруг меня — свободно, но с некоторым напряжением. Давая понять, что если я снова двинусь к Ричарду, он меня не пустит. С одной стороны, у него на это нет права. С другой стороны — помощь мне нужна. Что за чертовщина между мной и Ричардом?
— Ты меня зачаровал как вампир, Ричард. Когда ты ко мне прикоснулся, стало труднее думать, а когда я посмотрела тебе в глаза, это стало невозможно. Будто весь мир исчез, осталась только моя жажда тебя.
— Так бывает, когда влюбляешься, — ответил он.
Я покачала головой:
— Приятно было бы думать, Ричард, но это не была влюбленность. Это была одержимость. И от боли мозги прояснились, как бывает, когда вампир меня пытается подчинить. И все вампирские силы прикосновением усиливаются. Ты это знаешь.
— Но я не вампир.
— Я тоже, но я умею иногда зачаровывать других.
Ричард нахмурился. На красивом лице залегли обиженные складки. Отчего это у красивых обида настолько легче выражается, чем у всех нас?
— Я тоже это ощутил, — сказал Джейсон. — Я смотрел на Аниту, но слишком часто меня завораживали, чтобы я не распознал этого.
— Все вы спятили, — заявил Ричард, но обида на его лице стала сменяться задумчивостью. В этой красивой упаковке скрывался отличный ум. Одна из причин, по которым я его любила.
— Моего гнева в тебе уже нет, Ричард, но ты все еще член триумвирата со мной и Жан-Клодом. Может быть, утратив гнев, ты приобрел нечто иное.
Он открыл было рот — но передумал, и только спросил:
— Это возможно?
— Позвоним Жан-Клоду и спросим, — предложил Джейсон.
Ричард посмотрел на него хмуро:
— Может, ты под душ сходишь, пока мы будем звонить?
Джейсон сумел сохранить нейтральное выражение лица:
— Ты хочешь, чтобы я ушел, пока вы будете говорить?
— Нет, но если ты не хочешь, чтобы я снова на тебя разозлился, постарайся не пахнуть так, будто ты в Аниту заворачивался. — Он посмотрел мне за спину, на Криспина. — И ты, блондинчик.
— Меня зовут Криспин.
— Пусть так. Но если ты и рыжий пойдете куда-нибудь и помоетесь, это будет полезно.
— Не знаю, за нами ли еще тот номер, что мы заказывали, — сказал Криспин.
— У меня свой номер, забронированный на неделю, — сообщил Алекс. Он посмотрел на меня, на Джейсона. — Одно из светских событий года, плюс еще политика. Я приехал собирать материал, хотя теперь это будто сто лет назад было. — Он задумчиво покачал головой, потом посмотрел на Криспина: — Может он взять лишний халат?
Джейсон, не заставляя себя дважды просить, стал развязывать пояс. Потом отдал халат Алексу.
— Я в душ.
Он повернулся и ушел в ванную.
Алекс подал халат Криспину. Тот не стал брать и чуть сильнее прижал меня к себе:
— Если нас не будет, ей не уклониться от его силы. Он ее получит и нас прогонит.
— Дай слово, Ульфрик, что не тронешь ее, пока нас не будет.
— У вас нет прав на такую просьбу, — ответил Ричард.
— Нет. Но тут что-то происходит не то. Если ты — зверь вызова вампира, это придает тебе силы, но не такие, какие приобрели ты и Анита. В пакет это не входит. Но я видел, как ты ее зачаровал. Я чувствовал, как она подчинила меня, как дешевую девицу. Отчасти сделала это как тигрица-оборотень, отчасти как вампир. И это очень, очень странно.
Он смотрел в пол, будто хотел прочесть на ковре ответ.
— Мне придется что-то дать в газету, иначе меня съедят, получив счет из отеля. Они только потому и согласились на этот отель, что здесь останавливаются Саммерленды. Их собственный дом сейчас стал музеем истории семьи и основания города.
— Вот такие они шишки? — спросила я.
Он мне улыбнулся:
— Вижу, ты совсем газет не читаешь?
— Почти нет.
Я отодвинулась от Криспина, отдала ему халат, взяв у Алекса из рук.
— Ты правда хочешь, чтобы я ушел?
Судя по голосу, это его задело. По голосу и выражению лица я решила, что ему меньше двадцати пяти. Раньше он мне казался старше.
— Мне нужно немножко свободы, Криспин.
— Сколько тебе лет? — спросил Ричард.
Криспин посмотрел на него, потом на меня, будто спрашивая, должен ли он ответить. Я кивнула, и он ответил. Вот так вот. Такой послушный, что меня это даже начинало беспокоить.