Сделав вид, что не вижу этого темного взгляда, я постаралась изо всех сил притвориться, что Ричарда здесь нет. И даже повернулась к нему спиной, чтобы одеться. Какое-то время все шло хорошо, а потом я почувствовала, что он стоит сзади, и очень близко.
Я обернулась как раз вовремя, чтобы не дать прикоснуться к себе его протянутой руке. Уже на мне были джинсы и лифчик, но кофточка лежала на кровати вместе с пистолетом.
— Анита! — сказал Ричард.
— Ричард, не надо.
— Чего не надо? — спросил он.
Я закрыла глаза, чтобы его не видеть. Это всегда облегчало мне задачу.
— Когда ты сегодня до меня дотронулся, это было как волшебство. Если бы не было больно, или если бы Криспин меня не оттащил, я бы тебе все позволила. А это не настоящее, это какая-то метафизическая проблема.
— Как ты можешь так говорить? — спросил он, и его голос прозвучал ближе. Он придвинулся так, что я голой кожей ощущала жар его тела. Не его потусторонней энергии — его собственный жар.
Я шагнула назад, не открывая глаз, чуть не свалила лампу с тумбочки. Мы оба попытались ее подхватить, и наши тела оказались совсем рядом. И застыли в неуклюжей позе, как это бывает.
Я посмотрела на него, и он был очень близко, слишком близко. Наклонился, чтобы преодолеть эту дистанцию и меня поцеловать. Я бросилась на пол навзничь, опрокинув мусорную корзину, попятилась по-крабьи, пока не уперлась спиной в дверь ванной.
— Ричард, прошу тебя, перестань! Ты не чувствуешь, что здесь что-то не так? Нас всегда друг к другу тянуло, но совсем не так вот.
— Я думаю, что если я сейчас до тебя дотронусь, ты просто скажешь «да».
— Именно так.
— И я хочу, чтобы ты сказала «да».
— На что «да», Ричард?
— На все.
— Значит, раз сейчас у тебя есть достаточно метафизических сил, чтобы меня зачаровать, ты просто это сделаешь? Подчинишь мою свободную волю и превратишь меня в свою собачку?
Он нахмурился:
— Анита, это же не так. Я не заставляю тебя чувствовать то, чего ты не чувствуешь. Эмоции-то настоящие!
— Может быть, но это не единственные эмоции, которые я ощущаю сейчас. Ты хочешь лишить меня выбора, Ричард.
Он опустился передо мной на колени. У меня сердце заколотилось в горле, и я сильнее прижалась спиной к двери. Он протянул ко мне руку, и я сказала единственное, что пришло мне в голову:
— Ты хочешь сделать со мной то, в чем обвинял Жан-Клода?
Рука остановилась так близко, что кожей ощущался идущий от нее жар. На этот раз — не просто тепло его тела. Его сила ощущалась как живая, как отдельная от него самого, она пульсировала в воздухе. Играла у меня на щеке гладким и теплым прикосновением, и…
Я ждала, что во мне пробудится волк, но этого не случилось. Как будто сила была иного рода. Мягче его обычных электрических мурашек. Скорее ощущалась как сила… да, сила Жан-Клода.
Я открыла глаза, посмотрела на Ричарда — и увидела то, чего боялась. Темно-карие глаза горели светом собственной силы. Так бы они выглядели, если бы Ричард был вампиром. Так иногда смотрятся мои глаза.
— Глаза… — шепнула я.
Рука Ричарда коснулась моего лица, и это было уже слишком. Мгновенье назад я пыталась противиться, и вдруг я упала в этот карий огонь. Ничего не осталось во мне — только жажда его прикосновения. Ничего, только ощущение его губ у меня на губах, его рук на моем теле, его тела под моими ладонями — и сознание, что только так и должно быть.
Рука Ричарда опустилась мне между ног, схватила меня сквозь джинсы.
Это должно было возбудить, но сегодня было больно, боль пронзила меня немедленно и помогла вынырнуть на поверхность собственного разума. Я смогла снова думать, не только ощущать.
— Ричард, перестань!
Я почти орала.
Он тронул меня за лицо:
— Ты не хочешь, чтобы я перестал.
Уставясь в пол, будто ничего не было важнее в жизни запятнанного ковра с обрывками одежды, я ответила:
— Нет, хочу.
— Посмотри на меня, Анита.
Я замотала головой, стала от него отодвигаться, все еще на коленях. Он поймал меня за локоть. Прикосновение к голой коже чуть не свалило меня, но то, что сейчас происходило, было вызвано силой вроде вампирской, а у меня годы практики в борьбе с нею. Я заставила себя дышать, давя невероятное желание, чтобы он касался меня еще и еще. Как будто ardeur действовал заодно со взглядом вампира.