— Эй, — слышится мужской голос. — Я проходил мимо и услышал крики.
Интуитивно я, даже не оборачиваясь, уже знаю, кто это — парень с совещания. И действительно, это он — мускулистый, лохматый, в потрепанных штанах цвета хаки и футболке с надписью «Хассельблад». Сегодня цвет его глаз похож на жженый сахар. Увидев меня, он ослепительно улыбается. Интересно, вспомнил он меня или просто флиртует?
— Не волнуйся, дорогой, у нас все прекрасно, — говорит Аннабел. Она одаряет его широкой благодарной улыбкой. — Ложная тревога!
— Я работаю на Шейна Линкольна, — говорит он. — По крику, который я услышал, могу сказать, что это не было похоже на вопль типа «Ты сфотографировал модель не в той кофточке, идиот!». Это было что-то другое.
— Все хорошо, — с нажимом повторяет Аннабел.
Однако все как раз наоборот.
— Не мог бы ты взглянуть кое на что? — спрашиваю я, делая ему знак рукой в сторону кладовой.
— С удовольствием, — отвечает он.
Несмотря на обстоятельства, то, как он произносит «с удовольствием», вызывает у меня полуобморочное состояние. Его взгляд скользит поверх меня, и глаза темнеют, когда он видит Марк Джекобс, жалкую и окоченевшую на полу кладовки.
— Черт! — вырывается у него.
А затем, к моему большому облегчению, он берет командование на себя. Он запирает дверь кладовой. По телефону Бэмби он вызывает заместителя Марион Моралес.
— Долорес, это Джеймс Труакс. Послушай, у нас тут возникла проблема, и нам срочно нужна Марион. Не знаешь, где она сейчас? У тебя есть номер ее мобильного? Позвони ей!
Джеймс Труакс хладнокровно и компетентно ведет себя в кризисной ситуации. Кажется само собой разумеющимся, что он говорит мне и Аннабел, что делать дальше. (Мне лишь остается сказать Бэмби, чтобы она оставила бумажный пакет в покое.) А когда появляются охранники «Олдем», Джеймс отдает им распоряжения, чтобы они не подпускали людей к этому месту. Никто никак не реагировал, когда кто-то кричал. Однако теперь, когда все самое ужасное уже позади, вдруг набегает целая толпа людей, которым неожиданно приспичило «принести какие-то бумаги» или «только посмотреть, на месте ли Лиллиан».
Антея Феррари, темноволосая женщина, корпоративный пиар-директор, появляется спустя двадцать минут, раздраженная, вечно недовольная и, по ее словам, наполовину микродермабразированная. Джеймс приветствует ее и сразу же переходит в разряд зрителей, причем поближе ко мне. Первым делом она отсылает Бэмби домой, до конца дня. Мы слышим, как находят украшенную косичками хозяйку Марк Джекобс — внештатного редактора по имени Сьюзен Крейгс — и как ее информируют о случившемся. Какие-то подсобные рабочие уносят тело. И делают они это очень быстро. Теперь мне больше незачем оставаться здесь. Я хотела бы выразить Труаксу свою благодарность, но вместо этого стою и глупо пялюсь на него.
— Кстати, я Кейт Макэллистон, — наконец выпаливаю я.
— Я знаю, — улыбается он, затем добавляет: — А я Джеймс Труакс из «Фото».
Я протягиваю ему руку, и мы неуклюже пожимаем друг другу руки. Зачем я делаю это? Кошмар!
У Джеймса Труакса из «Фото» крепкое рукопожатие, но не слишком сильное. Он кажется высоким, хотя на самом деле не на много выше меня. То, как Джеймс смотрит мне в глаза, порождает в моем сознании нелепую мысль о том, что он пытается произвести на меня впечатление. Я отпускаю его руку. Возникает неловкая пауза. Направляюсь к себе. Как это ни удивительно, он следует за мной.
— Как прошел твой второй день? — спрашивает он.
— Отлично! — Неожиданно меня прорвало: — Просто великолепно! Надо мной издевались, публично унижали, обо мне сплетничали, а теперь еще… ладно, хватит об этом.
Он качает головой.
— Скажу тебе по секрету. Я родом из штата Огайо. Может, слышала? — Я улыбаюсь. — Правда? Хорошо. Ты на голову выше большинства из них. Та женщина, на которую ты работаешь, не может отличить Огайо от Айдахо. И если ты из какой-то там провинции и твоя семья не супербогатая, для нее ты никто. Просто не существуешь. — Он говорит это довольно небрежно. — Если она устраивает тебе трудные времена, это значит, она тебя опасается. А это не всегда плохо. Держи ее в напряжении, и ты далеко пойдешь.
Он очень уверен в себе. Подобных людей я встречала не много. И хотя я не очень понимаю, каким образом могу представлять угрозу для Алексы, мне нравится, как он рассуждает.
— Ну хорошо. Приму твой совет, — говорю я. — Должно быть, это не слишком трудно — вляпываться в неприятности. Это я могу делать, даже не прилагая усилий.
Он смеется.