— Что? — Я не могу до конца осознать смысл того, что Рико обрушил на меня. — Так что же стряслось?
— Нам известно лишь то, что засняли камеры охранного наблюдения в лифте и в приемной «Тэсти», показывающие одно и то же. Девушка превратилась в Кэрри[11] еще до того, как покинула этаж. Она утверждала, что ничего не помнит.
— Что же было причиной кровотечения? — спрашиваю я.
— Это было кошмарно, дорогая. Ее руки, грудь и спина были покрыты следами уколов. Некоторые из них были достаточно глубокие. Никто не знает, что это могло быть.
— А что говорит полиция?
— Ты же знаешь, как корпорация ненавидит, когда полицейские фотографы штурмуют ее штаб-квартиру. Все было урегулировано внутри. Думаю, все сочли, что она сделала это сама, чтобы привлечь к себе внимание.
— Девушка та еще, — говорит Джеймс. — Вероятно, она увидела какие-то модные шикарно-брутальные снимки, решила, что нашла путь для самовыражения, и вступила в эту игру. Граница между модным роликом и, скажем, рекламой триллера «Пила-3» все более размывается. Кое-кто говорит, что это влияние Лиллиан.
— Но зачем же кататься в лифте в нижнем белье, если снимки еще не сделаны? — задает вопрос Рико.
— Я не знаю подробностей. — Джеймс поворачивается ко мне: — Поверь мне на слово, здесь все как раз ясно.
— Все как раз ясно только до тех пор, пока человек не пришел в модный бизнес, — ухмыляется Рико. — Этой весной было еще одно мрачное событие, когда сразу две девушки умерли в студии Жана Сен-Пьера. Помнишь?
Я, извиняясь, пожимаю плечами.
— Вполне понятно, что ты ничего не слышала об этом у себя в провинции, — всех очень быстро заставили замолчать.
— Ты считаешь, так уж необходимо рассказывать обо всех этих омерзительных сплетнях? — перебивает его Джеймс. — Кейт только начала работать у нас. Зачем ей все эти ненужные детали?
— Да, — киваю я, — мне обязательно нужно это знать.
— Конечно! — соглашается Рико.
Джеймс сокрушенно качает головой и начинает взбалтывать свой напиток.
— Жан Сен-Пьер владеет просто захватывающей дух студией в модном районе, в одном из зданий бывших складов, с огромными окнами, низкими железными потолками и деревянными полами. Этой весной он решил отказаться от показа в пользу проведения Дня открытых дверей. Я не одобряю, но все больше модельеров теперь так делают.
— Как бы то ни было, был большой успех. Мода победила. И все согласились, что та коллекция сфокусировала внимание на теле, но не отказалась от объемных элементов, которые сделали Жана Сен-Пьера таким популярным благодаря его предыдущим нескольким коллекциям.
— Вчера на Алексе была надета вещица от Жана Сен-Пьера, — замечает Джеймс. — Черный топ.
Я смотрю на него, удивившись тому, что он заметил это.
— У меня хорошая зрительная память, — объясняет он.
— О, сладенький, — смеясь, говорит Рико. — Так все говорят.
— Это то, о чем все кричали на днях? — спрашиваю я.
Джеймс спокойно посылает нас к черту.
— Закончи эту историю для Кейт, — требует он.
— Два человека, извинившись, вышли покурить на лестничную клетку, и больше их никто не видел. Никто ничего не заметил. Они не были знаменитыми. Одна девушка была закупщицей в сетевом отделении по Среднему Западу. Другая — из «Ярн дейли», и ей «повезло» оказаться в списке приглашенных. На следующий день их обнаружила белошвейка — засунутыми за рулоны крепдешина. У обеих было перерезано горло, а у закупщицы пропала сумка «Биркин».
— Это… ужасно. Не могу поверить в это. Что сказала полиция?
— Полиция узнала об этом только по телевидению. В реальном мире они лишь говорят: «Да ну?», почесывают свои головы и переходят к следующей проблеме. Думаю, они просто выдворили из страны эту белошвейку.
Звонок открывающейся двери лифта в апартаментах Виктории показался мне слишком громким, когда я возвращалась домой в час ночи. Я вовсе не собиралась поднимать весь дом в это время суток.
Осторожно снимаю туфли и тихо крадусь в гостиную, мечтая, чтобы там никого не оказалось и мне не пришлось бы рассказывать о своем первом вечере, проведенном в Нью-Йорке. Плоский экран, впрочем, благополучно спрятан за картиной Каспара Давида Фридриха, и вокруг нет никаких признаков жизни. Возможно, тети даже нет дома. Когда я прохожу мимо двери спальни хозяев, моя мечта сбывается. Дверь открыта, одинокий ночник озаряет жуткую картину с изображением суккуба, висящую над кроватью, однако красное бархатное покрывало — такое же, как в моей комнате, — не смято.