— Привет, Лиллиан, — говорит Джеймс. — Я и не знал, что тебе нравятся джинсы-«бананы».
Я крайне удивлена, что он способен шутить с ней.
— Мне многое нравится, дорогой, — вкрадчиво произносит она.
Если бы это не было столь невероятно, я бы, пожалуй, подумала, что она заигрывает с ним.
Пронзительный взгляд Лиллиан — как острые грабли.
— Вижу, ты нашла дорожку, чтобы попасть на эту вечеринку, — говорит она. — Молодец!
Я сомневаюсь, как лучше поступить — выдать Аннабел или все же лучше не стоит.
— Кейт — одна из немногих, кто действительно заслуживает внимания, — говорит Лиллиан Джеймсу. — Я увидела ее в Брайант-парке месяц назад и сразу поняла, что она станет одной из нас.
Джеймс поворачивается ко мне, как бы говоря: «Тяжелый случай, да?»
— Лиллиан, я у вас только на одно лето. Осенью я иду в медицинскую школу.
— Уверена, ты передумаешь к тому времени, дорогая. — Она улыбается. Ее изящные клыки — как еще назвать ее чрезвычайно длинные передние резцы — словно подмигивают нам.
— Конечно, «Тэсти» — очень престижная работа. — Я не хочу показаться невежливой и уж тем более спорить с ней. Она вселяет в меня слишком большой ужас.
— Разумеется. А теперь пойди, дорогая, покажи эти оригинальные туфли, которые на тебе, Кристен. Ты знаешь ее, я полагаю.
Лиллиан Холл заметила мои туфли! Я удостоилась такой чести.
— Они изготовлены из переработанного сырья, — сообщаю я.
— Невероятно. Пойди и расскажи об этом Кристен. Мне нужно поговорить с Джеймсом о небольшой проблемке по поводу полос, посвященных вечеринке.
И хотя на самом деле мне не хочется оставлять Джеймса с ней и вообще покидать его, разве у меня есть выбор?
— До свидания, Кейт, — прощается она.
«Найти Кристен», к несчастью, означает найти Алексу, поскольку они стоят рядом. Я прячусь за какой-то женщиной, беседующей с мужчиной в блейзере из розового вельвета, и обдумываю, что же мне делать.
— Поразительно, дорогой, — говорит женщина. — Ты овладел этим цветом.
— Ты не считаешь, что это слишком предсказуемо?
— Нет. Ты его нейтрализуешь. А сумка исключительно сногсшибательная.
У него огромный кожаный мешок, как для почты, с тисненым лейблом «Прада».
— Они сделали только шестьсот шестьдесят шесть таких и более половины были обещаны знаменитостям. Уилмер тоже хотел такую, но его не было в списке.
Передо мной встает дилемма: если я подойду, чтобы поговорить с Кристен, Алекса увидит меня и придет в бешенство. Если же не подойду — не выполню распоряжение Лиллиан. Я выныриваю из-за парня с раритетной сумкой «Прада» и решительно приближаюсь к нужной мне парочке.
Глаза-бусинки Алексы впиваются в меня. У нее такой вид, будто она проглотила комок шерсти.
— Кристен? — Каждый раз, когда я обращаюсь к кому-то из сослуживцев, я чувствую неловкость.
Такого никогда не случалось со мной раньше.
Брови Кристен приподнимаются.
— Да дочь Эвы? — вопрошает она, неэлегантно потирая свой нос тыльной стороной ладони.
Или она только что нюхнула кокса, или же хочет, чтобы люди вокруг так думали. Своим поведением она как бы говорит: «Я слишком независимая, чтобы придерживаться корпоративных правил». Это должно было бы облегчить мне задачу, но этого не происходит.
— Лиллиан считает, что тебя могут заинтересовать мои туфли.
— Она — что? Твои туфли? Меня это обижает.
Я остолбенела. Обижает — каким образом? Почему? Однако Кристен смеется:
— Шучу. Предъяви-ка свою невероятную обувь, и я выскажу свое мнение.
— Это туфли, которые на мне. Кристен, нахмурившись, смотрит вниз:
— Эти?!
— Никакой кожи. Они сделаны без применения насилия, из переработанного сырья (старая одежда, каучук).
— Это мне нравится, — говорит она. — Думаю, «зеленая» мода здесь задержится надолго.
— Я тоже так думаю. — Я до неприличия рада тому, что ей понравились мои туфли.
— Дорогая, нам с тобой нужно поговорить, — перебивает меня Алекса и уводит подальше.
— У меня мало времени, — говорит она. — Ты не видела здесь Патрика Макмаллена? Через двадцать минут я должна быть в другом конце города на обеде в честь «бесконфликтных алмазов», а затем к десяти успеть в центр, в ресторан «Молекулярная биология».
— Извини. А кто такой Патрик Макмаллен?
Она хмурится:
— Всего-навсего король светской фотографии Нью-Йорка. Ты не могла не заметить его.
— Его я не видела. — И, стараясь помочь, продолжаю: — Но здесь Джеймс Труакс, он делает снимки для «Тэсти». Он за той модернистской скульптурой, разговаривает с Лиллиан. Он может фотографировать тебя, пока не появится Патрик.