— Хм! — выражает свое отношение к сказанному Алекса. Я воспринимаю это как нечто худшее, чем просто отстой. — Мода должна быть забавной.
— Это может быть забавно — носить экологически чистую одежду, — вставляю я.
— Чистая одежда… — задумчиво произносит Лиллиан. — Мне нравится. Подготовь что-нибудь к среде.
Лиллиан чудесным образом раньше всех узнает новости. Единственно возможное объяснение ее продолжающегося благоволения ко мне — это то, что она не читала сегодня «Наблюдателя».
Интересно почему?
Лиллиан и Алекса испаряются, оставляя нас одних.
Рэйчел с грохотом обрушивается на свой стол и начинает причитать:
— Я должна была получить эту работу! Я — писательница! Я веду живой журнал в Интернете изо дня в день. — Она ударяется головой о свой письменный стол. — Я умоляла их — Лиллиан, Лорен, Алексу, Кристен, Алессандру, Риз, всех их! — бум! — дать мне возможность написать хотя бы одну-единственную крошечную статейку. Я так мечтала получить эту гребаную работу!
— Ты просила их об этом? — визжит Нина. — А я ничего об этом не знала!
— Конечно, просила. Ты идиотка! — кричит Рэйчел.
Обычно счастливое лицо Нины мрачнеет.
— Возможно, я и не гений, но по крайней мере, не бегаю по редакции, умоляя опубликовать свою писанину.
— Лучше закрыть дверь, — вполголоса говорю я, вскакивая со своего места.
Рэйчел продолжает истерику.
— Что за смысл работать в редакции, если тебя не публикуют, пока ты молода и полна энтузиазма?
— Девочки, — говорю я, нервно переминаясь с ноги на ногу, — давайте объединим усилия. Возможно, если мы поддержим друг друга, каждая из нас добьется того, чего хочет.
Нина и Рэйчел непонимающе уставились на меня. Они не видят дальше своего носа, и это удручает.
— Я могла бы помочь вам обеим — например, поспособствовать тому, чтобы вы были в списке приглашенных на вечеринки. Или замолвить кому надо словечко касательно публикации ваших материалов. Однако, видя ваше отношение ко мне, я спрашиваю себя: а стоит ли утруждаться?
— Зачем тебе делать это? — спрашивает Нина. — Какая тебе от этого выгода?
— Просто я добрая.
Рэйчел поднимает голову со столешницы. Лицо у нее красное, а волосы прилипли к губам.
— Добрая? — переспрашивает она. — Я хочу стать редактором журнала! Быть посредственностью и ничего не делать — это не для меня! — Она сжимает кулаки и выпрямляется.
— Попробуй сделать дыхание «уджай», — советует Нина. — Йога при таких состояниях помогает.
— Слушайте, — говорю я медленно и настойчиво, — давайте хотя бы попробуем. Прямо сейчас. Я иду в кафетерий. Пойдете со мной?
Кафетерий в «Олдем» сбивает с толку так же, как первый этаж крупного универмага, — это многолюдное, запутанное помещение, предлагающее слишком большой ассортимент, где рискуешь задохнуться от чужого парфюма — только все более потрясающее. Я чересчур возбуждена, чтобы выбрать нормальную еду, и останавливаюсь на странной комбинации салата из свеклы с козьим сыром и тарелкой соте из брокколи.
— Посмотрите на ту девушку, — говорю я своим коллегам, после того как мы находим свободный столик у волнообразной стеклянной стены.
Я незаметно указываю на двойника Николь Кидман в высоченном поясе-корсете.
— Круто или отстой?
— Отстой, — говорит Рэйчел, достает блокнот и с бешеной скоростью начинает строчить в нем.
Они с Ниной видели все это и раньше и сегодня не настроены рассуждать об одежде — только о Лиллиан.
— Так что ты думаешь? — спрашивает меня Нина. — Неужели Лиллиан проглотит это?
— Она явно не читала «Наблюдателя», — говорит Рэйчел — И не видела этой гадкой статейки. Прежде Лиллиан никогда не пропускала подобного. И она скорее уволила бы всех молодых специалистов, но не оставила бы это безнаказанным.
— Кстати, об увольнениях. Что случилось с Риз? — спрашиваю я их.
— Мы собирались узнать это у тебя! Ты же была на вечеринке.
— Это произошло во время торжественного обеда, — говорит Рэйчел. — Ты не могла не слышать, как там кричали.
— Одна из женщин за моим столом по-настоящему напилась. Мне пришлось выводить ее и запихивать в такси.
— Ну, ты знаешь, что Риз недавно стала последовательницей готов? — нервничает Нина. — Это все из-за этих нелепых слухов о вампирах. Она в это поверила.
Тут я вспоминаю замечание Лорен об особе, воспользовавшейся банком крови и плазмы.
— Она не одна такая, — бормочу я, однако все еще не могу поверить, что ее уволили именно из-за этого.