Так же как и у Лиллиан, в кабинете Шейна имелся странно пахнувший ящик, наполненный землей, который, как я теперь догадываюсь, заменял собой вампирское ложе. Это приводит меня к мысли, что высокопоставленные вампиры меблировали свои кабинеты ящиками с землей, так же как люди такого же ранга обзаводились кожаным диваном или столом для переговоров. В его кабинете повсюду предметы с символикой Красного Креста: ручки, стикеры, почтовые конверты, холщовая сумка. На информационной доске Шейна красуются фотографии на тему жестокости, собранные за последние несколько лет, в том числе снимок Стивена Мейзеля для итальянского «Вог», на котором модель избивают полицейские. Чем кровавее фотоснимки, тем жирнее выделяет их Шейн своей сиреневой ручкой, делая подписи типа: «Как вам это нравится?» или «Спасибо за эти воспоминания!»
— Я сюда не заходила с тех пор, как Лиллиан приняла на себя руководство, — признается Лорен, явно потрясенная. — Арт-директор журнала «Шоп-герл» украшала кабинет живыми цветами и слушала Фэйт Хилл.
Могу поспорить, что тогда тут не было и промышленного холодильника огромных размеров позади письменного стола.
— Кто разрешил тебе тратить деньги на этот гигантский холодильник? — возмущается Лорен.
Шейн мило улыбается:
— Ты тогда была в декретном отпуске.
Он открывает холодильник, все полки которого забиты тугими полупрозрачными мешками со свежей кровью. Они поблескивают, как драгоценные камни. Мы вынимаем пузырек с лекарством и начинаем толочь таблетки.
Шейн располагается за своим столом и включает монитор.
— Как известно, мирное решение проблемы никогда не оправдывает себя, — скучным голосом говорит он. — Слишком многие из этих девушек преданы Лиллиан.
— Лучше надейся, что все пройдет гладко, — говорит ему Лорен.
Шейн — наш союзник, но только до определенного момента. У нас есть надежные острые колья, приготовленные для всех, кто не захочет идти вместе с нами. Хотелось бы, чтобы до этого не дошло.
В двенадцать тридцать — спустя полчаса после раздачи напитка — настало время действовать.
Мы с Эвой направляемся к владениям Лиллиан. Тихо, как в могиле. Лорен собрала сотрудников-вампиров в конференц-зале, а всех остальных отправила на пятнадцатый этаж на специальную лекцию по авторскому праву. Джеймс, Сильвия и, самое главное, Шейн прикрывают ее тылы.
Перед дверью Лиллиан я киваю Эве. Она одними губами говорит: «Будь осторожна!» Я негромко стучу и толкаю незапертую дверь.
Лиллиан сидит за своим письменным столом. Передней пустая чашка. Она выглядит меньше ростом и какой-то съежившейся. Она не улыбается и не приглашает войти, когда видит меня. И, несмотря на то, что я, конечно же, это предвидела — наши отношения сильно изменились за последние несколько дней, — я чувствую себя виноватой.
— Удивлена, что ты отважилась показаться мне на глаза, — вяло говорит она.
— После того что случилось в моей квартире в. этот уик-энд? Ты думала, я испугаюсь? — От избытка адреналина я ощущаю себя разозлившимся ежиком, и мой голос звенит от напряжения, как натянутая струна.
Уголки ярко-красных губ Лиллиан вздрогнули, как от приятного воспоминания.
— Я видела, что ты сделала с Рэйчел и Ниной!
— Ты меня в чем-то обвиняешь? — спрашивает она, не выражая никаких эмоций.
— Нет. Я просто сообщаю тебе, что знаю — это сделала ты. Я видела тебя недалеко от дома.
— Видела? — Она немного оживилась. — О, конечно! Такси… Я еще учуяла какой-то знакомый запах…
— Итак, ты признаешь это? — требовательно спрашиваю ее я. — И это были не только Рэйчел и Нина, не так ли? Ты так питалась… веками.
— Как-то странно я себя чувствую сегодня утром, — говорит, зевая, Лиллиан. — Мне следовало бы разорвать тебя на части, но я не могу разозлиться до такой степени.
— От этого появляются морщины, — замечаю я. Вампиры зевают? — Ты слышала об этом?
— Очень смешно, — говорит она. — Жаль только, что ты недолго будешь смешить меня.
— Лиллиан, — говорю я, отклоняясь от намеченного плана, — ты ведь на самом деле не хотела причинить мне вред, правда? Ведь мы были почти друзьями, не так ли? Я много думала о тебе: низкий тонус, недостаток энтузиазма, сомнительные источники питания — в результате депрессия, это уже болезнь. Ты ведешь нечестную игру, но все же… Может быть, мы могли бы как-то помочь тебе? Я имею в виду санаторий или какую-нибудь… специальную лечебницу.
В своем воображении я вижу брошюру под заголовком «Вечная жизнь снизошла на вас?» и симпатичный замок с решетками на окнах. Мой разум подсказывает, что торговаться с ней — большая ошибка. Она же убийца. Смертная казнь — единственное, чего она достойна. Однако мое сердце упорствует.